Счастье для всех (автор: marta2013)

От автора: Выкладывала в Уголке Джульетты, но сегодня все отрубили. Пишет блокировка. Попробую выкладывать здесь.

СЧАСТЬЕ ДЛЯ ВСЕХ

Я сижу свесив ноги на стареньком железном мостике над речкой Чернявкой. Река медленно несет свои мутные воды всего в метре от моих уже порядком поистертых кроссовок. Сейчас сентябрь, тепло совсем по-летнему и часть реки купается в солнечном цвете и искры отражающееся от водной глади слепят глаза. За речкой на пригорке подпирают друг дружку старенькие деревянные дома-избушки, а дальше за каменными башнями местной исторической достопримечательности - кремля одиннадцатого века возвышаются башни современных многоэтажек. Мне давно уже надо встать и пройдя по мостику сесть на маршрутку и отправиться в одну из этих многоэтажек. Всего-навсего двадцать минут и я снова окажусь в своем убежище с компом-спасителем, боксерской грушей - фальшивой спасительницей, плакатами старых рок-групп и магнитофоном AIWA - источником насмешек всех моих приятелей.

Мама уже наверняка вернулась с утренней смены и и вовсю хозяйничает на кухне пытаясь придумать что-нибудь вкусненькое к отцовскому приходу. Наверняка она уже начинает думать почему меня до сих пор нет дома, но пока не беспокоится и, значит. В ближайшие полчаса-час мне не придется придумывать какие-то глупые причины и не стараться побыстрее закончить телефонный разговор всякими “Ага”, “Ну давай потом”, “Да я все понял, ОК”.

Тень от школьного здания протянувшись из-за спины накрыла речку почти до самого стреженя, разделив течение на светлую и темную сторону. Говорят, там под мостом есть водоворот, в который два года назад затянуло свалившегося по пьяни сторожа со склада профнастила. Так тело искали несколько дней. Жаль, что сейчас река вообще обмелела и здесь у берега, глубина совсем маленькая, даже если спрыгнуть вниз до даже не расшибешься сильно. Трогаю нижнюю губу. Кровь больше не идет. Вот и славненько. Ясно было что скрыть последствия недоразумения было невозможно, все явно распухло, да и побаливало знатно. Да и ухо до сих пор горело как будто кто-то прошелся по нему металлической щеткой. “Знатно он меня. Без шансов”. Да, результат разговора в школьном туалете был прямо скажем, провальный. И кто бы мог подумать, что Сашок, вечно с отсутствующим видом обитающий в своем странном мире на самой последней парте сможет мне так приложить. Сбить с ног меня. Меня! Правда я тоже успел знатно отоваривать этого ботаника. Фингал под глазом знатная награда. Но на самом деле гордиться было нечем. Чего я добился в результате? Только того что примчавшись Настюха закатила мне пощечину? А потом cмочила свой платочек и принялась обтирать лицо этого... Я пытался придумать слова какие больше всего подходили бы, чтобы охарактеризовать этого гада, неожиданного героя-любовника, негодяя сумевшего увести у меня девушку, с которой я кучу времени пытался завязать отношения. И вроде бы уже все двигалось в правильном направлении. Мы даже пару раз встречались и гуляли, дело дошло до поцелуйчиков в подъезде, и тут она мне заявляет "давай останемся друзьями". Нет, я просто промямлил что-то в ответ, но внутри все вскипело. Вскипело и кипит до сих пор. Ну и финальная сцена, когда я заметил их в Шоколаднице, улыбающихся друг другу так открыто, так нежно, что захотелось устроить разборку прямо там, на месте. Хорошо ребята удержали. Я смотрел и смотрел как Сашок нежно держит Настюху за руку, а в это время меня тоже держали, вдвоем крепкие пацаны. Герман, то ли в шутку, то ли всерьез объяснил что не стоит так из-за девушки, что все девчонки по натуре предательницы, не повод так переживать, их еще будет пруд-пруди, стоит только посмотреть вокруг. И что он еще мне с этим делом поможет.

Все эти объяснения меня не очень тронули. Ну ладно Настюха, хотя верить в слова Германа мне не хотелось, но все же в глубине души я понимал, что женщины следуют за внезапными порывами чувств и проснуться интерес к другому парню может совершенно внезапно, но отступать в сложившейся ситуации было ниже моего достоинства. Какой-то задрот ничем себя не способный проявить в компании и вдруг отбивает у меня девушку. С этим стоило разобраться. И мы разобрались в туалете на третьем этаже. Счет пожалуй был ничейный, но даже оказавшись один раз на вонючем полу я сумел подняться и овладел преимуществом. Так мне казалось пока в туалет не ворвалась она. И теперь я сижу один уставившись в черную муть воды и обдумываю сказанное девушкой напоследок “Ну ты и мудак, хорошо что так все повернулось”. Не знаю, может она и права, а Герман не прав. Но если он прав, то что же мне теперь? Куда идти? Домой? Мать спросит что случилось? А что отвечать... Потом отец придет с работами и будет разбираться почему мне так досталось. Скажет что я мало тренировался, бесперспективный неудачник. А мама, как всегда, зайдет в комнату и скажет чтобы не обращал внимание. А я опять нагрублю. Нет сегодня, стыдно. Промолчу просто. А в это время Настюха...

Тень накрыла уже все течение реки и теперь она точно оправдывала свое название. Я сжимаю кулаки в бессильной злобе. Но на кого злюсь? Эх жаль что речка так обмелела. Мне вдруг представилось как моего побелевшее тело вылавливают из черной воды, а все стоят на берегу, одноклассник, мама, папа. И Настя.

- Эй, миленок!

Оборачиваюсь с удивлением. Это меня? Такое обращение услышать само по себе необычно. Совсем другое дело когда это произносит бабушка лет семидесяти, опирающаяся на деревянную палку, в простонародье называемую клюкой. Некоторое время мы разглядываем друг друга не произнося ни слова. Бабулька выглядит довольно необычно в длинном черном платье сплошь покрытом цветной вышивкой в виде странных птиц и зверушек, голова ее повязана черным платком. Лицо покрыто глубокими морщинами, губы уже давно потеряли свой цвет и кажутся почти прозрачными, но в глазах старушки как будто играют веселые огоньки. И вообще она будто бы изучает меня, причем не только разглядывает лицо, фигуру, изучает одежду, но и пытается проникнуть в мои мысли. Становится немного не по себе и решаю что мне уже давно пора. Наклоняюсь, чтобы поднять сумку с книгами, как бабулька произносит совсем не старческим, но каким-то глубоким голосом, заставляющим вдруг задрожать руки и отказаться от мысли сбежать как можно быстрее.

- Не, пугайся, юноша. И потом, от себя, от своих мыслей не убежишь.

Силы покидают меня и я вновь буквально падаю на жесткие прутья скамейки и, почему-то полушепотом произношу.- А вы откуда мысли мои знаете?С реки повеяло холодом и под пытливым взглядом женщины меня буквально пробрала дрожь. А старушка сделала шаг вперед и неожиданно приложила ладонь мне ко лбу.- Горячка у тебя. На душе непорядок и мысли совсем никуда не годятся.Я вдруг почувствовал странное спокойствие, неприятные мысли схлынули словно рухнула внутренняя стена из серых каменных глыб. Не отрывая от меня своего взгляда женщина покачала головой и пробормотала.

- Нет, так не пойдет.

Искры вновь сверкнули в ее глазах и отняв ладонь она отступила назад и замерла опираясь на свою деревянную палку.- Что вы сделали.Слова застревали словно пробиваясь через слой ваты. И холодно, мне стало так холодно, как будто на дворе был не сентябрь, а как минимум середина ноября.

- Ничего такого что могло бы тебе навредить. Ни тебе ни кому-то еще. А вот ты уже полмира готов возненавидеть навсегда. И зря.

Я покачал головой. Собрался с мыслями. Что же такого я мог еще сотворить? Ничего не приходило в голову.

- Я тебе помогу. Помогу понять что твоя жизнь совсем не должна состоять из злости и недоверия. Понять что иногда кажется что ты в тупике, что жизнь кончилась и вокруг только стена непонимания. Стена до самого неба. И вдруг происходит нечто, переворачивая, весь мир.

- Нет.

Я не верю. Кажется действие необыкновенного прикосновения старушка внезапно иссякло. Все переживания последних дней вернулись мутным вихрем злости, водоворотом обиды и острым желанием сделать что-то что могло вернуть все. Все что я умудрился потерять за последние несколько дней. И главное, непонятно почему. Разве я не любил Настю? Правда не сказал ей об этом. Не успел. Может быть это могло случиться сегодня. Может быть завтра. Конечно, завтра это наверняка бы произошло.

Старушка казалось не обратила абсолютно никакого внимания на мой резкий тон.

- Верить или не верить дело десятое. Главное по настоящему, от всего сердца пожелать чтобы случилось чудо, способное изменить мир вокруг к лучшему. Подумай чего бы ты мог пожелать окружающим тебя людям чтобы они стали счастливыми, более счастливыми чем сегодня.

Злость продолжала бурлить в моей крови и слова произнесенные странной бабулькой вновь заставили вернуться к событиям сегодняшнего дня. Среди всех неприятных и одновременно горьких мыслей одна вдруг заставила меня криво усмехнуться. А вдруг то что говорит эта женщина, может произойти на самом деле? Смогла же она одним прикосновением заставить меня успокоиться, пускай ненадолго. Почему бы не попробовать?

- Я могу попросить что угодно?

- Я отнюдь не всемогуща. Только то что может быть связано с людьми которые живут рядом с тобой, зависят от тебя, от твоих поступков и желаний.

- Понятно. Мне этого вполне достаточно.

Меня вдруг охватил страх. То что я произнесу сейчас может сбыться в действительности. Как говорят пятьдесят на пятьдесят. Или-или. Хорошо ли играть судьбами других людей. Пускай на самом деле магия не существует, пускай все это на самом деле ерунда, какая-то фишка доброй старушки желающей заставить его не смотреть в черный колодец под ногами и отправиться домой. И может быть пересмотреть отношение к своим поступкам. И все же... Внезапно пересохшими губами я произношу тщательно продуманную фразу:

- Желаю чтобы Анастасия Комелькова встретила завтра утром свое счастье, которое будет рядом с нею всю жизнь. Желаю чтобы Александр Марков тоже встретил счастье, которое будет рядом с ним всю жизнь.

- Ну и накрутил, красавчик. Хорошо. Сбудется. А ты?

- Я?
- Ну да. Что будешь в это время делать ты? Только помни, влюбленность не любовь. А любовь сама по себе счастье.

Вопрос кажется мне немного странным. Бабулька кажется все объяснила. И вообще, какое ей дело? Ведь и испортивший мою жизнь обормот и девушка, о которой я стараюсь не думать, будут счастливы. Если все пойдет так как я задумал то и я буду счастлив. Да в любом случае ведь хуже не станет. Я все продумал! И даже свой ответ колдунье.

- Надеюсь я тоже получу свою долю счастья. И, во всяком случае думаю что смогу помочь им обрести свое счастье.

Я с удивлением смотрю как морщины на щеках, на лице, на лбу бабульки разглаживаются, на ее лице появляется мечтательная улыбка и мне даже кажется что она сразу молодеет лет на двадцать. И пускай это явно происходит в моем воображении, ведь уже через секунду она уже вновь та самая пожилая женщина, что разговаривала со мной последние полчаса. Бабушка достает что-то из незаметного до этого кармана. Кармана до этого так искусно скрытого среди вышивки, что кажется что его там быть не может. В ее руках две маленькие бутылочки закрытые обычными пробками. Такими как закрывают шампанское. Или другое игристое вино. В одной бутылочке белая жидкость, консистенцией и цветом напоминающая натуральное молоко. В другой черная, чернее натуральных чернил в стеклянной баночке. Такие он видел в дорогом магазине канцелярских предложений.

Промелькнула смешная мысль - “неужели она сейчас заставит меня выбирать, как Нео в фильме”? Но старушка просто протянула мне оба флакончика.

Когда обе бутылочки оказались в моих руках она глядя в глаза произнесла несколько слов похожих на заклинание. Правда говорила она обычным, спокойным тоном. Мне даже показалось что бабулька слегка посмеивается надо мной. Улыбка таилась в уголках глаз, среди морщинок покрывавших ее немолодое лицо. Но в произнесенных словах было нечто необычное, нечто заставившее холодок вновь пробежать по моей спине.

- Черный цвет для того чтобы старое исчезло. Белый цвет чтобы новое возникло. Навсегда.

Потом старушка наклонилась и совершенно неожиданно поцеловала меня в лоб. А потом прошептала на ухо несколько слов, повернулась и пошла по мосту. Палка клюка все это время оставалось у нее подмышкой и вообще походка ее совершенно не напоминала усталое шарканье старой женщины.А я остался стоять с открытым ртом и бутылочками в зажатых ладонях. Что это могло значить? Казалось сказанные на прощанье слова продолжали звучать в ушах.- Счастье в твоих руках. И в сердце. Некоторое время я стою на ветру не зная что делать. Кажется что бутылочки живут своей особенной жизнью. Одна из них как будто согревает сомкнутые пальцы, это тепло растекается по всему телу и на душе становится как-то спокойнее. Другая излучает холод, и этот холод заставляет сердце замирать как будто спустя мгновение должно было произойти нечто невероятное. Пару минут я раздумываю над словами старушки и разглядывая солнечные блики время от времени пробивающиеся сквозь тень, заполонившую все течение реки. Бабулька между тем давно перебралась на другой берег и исчезла среди покосившихся деревянных домиков. А может быть она и жила в одной из этих столетних избушек на курьих ножках? Варила свои странные отвары и тренировалась в психологическом влиянии на окружающих. Лечила с помощью эффекта плацебо или настойками с неизвестными рецептами. А люди называли ее колдуньей. Я вдруг понял что бабулька не спрашивала моего имени и не называла своего. Странный у нас разговор получился.

Телефончик играет знакомую мелодию и я поспешно извлекаю мой черный айфон из нагрудного кармана. Не самая новая модель, но он мне дорог именно потому что это единственный подарок отца. Неизвестно с какого перепуга мой папаша два года назад расщедрился и с квартальной премии приобрел эту игрушку мне на тринадцатилетие. Мать конечно, не одобрила, но что она могла поделать?

Поспешно укладываю бутылочки на место телефона и нажимаю на кнопочку аппарата.

- Валя, ты где? Отец только что звонил, сказал что будет пораньше. Сюрприз у него какой-то. Так что постарайся успеть до его возвращения. А то ведь знаешь...

Не слушаю дальше и просто отвечаю что буду через полчаса. Сколько раз я уже просил маму не называть меня так! Вот уж угораздило родителям назвать меня Валентин. И пускай мама раз сто перечисляла список знаменитых людей с таким именем, меня оно все равно бесило. И особенно тогда когда мама в разговоре со мной или другими людьми использовала сокращенный и по моему совершенно женский вариант. Отец как-то будучи в легком подпитии признался что и сам не очень любит мое имя и совершенно не понимает как маме удалось уговорить назвать меня Валентином. Вообще же для моего имени лучше всего подходит определение мужик. Он многое может, но для этого должны сложиться особые обстоятельства. А вообще же его интересуют только его станки. Стоит ему зацепиться за тему и он будет рассказывать о своих железяках часами. А уж если выпьет то и будет возмущаться и требовать от меня подтверждения будущих успехов в металлообработке. Он уже и ВУЗ для меня подобрал. Только вот мне на самом деле это совсем не интересно. Может быть поэтому мы с ним живем в одной квартире, но встречаемся только тогда когда что-то случается и родителю кажется что пора вмешаться в воспитательный процесс. Бросаю последний взгляд на черную гладь реки и спустя пять минут уже торопливо пробираюсь между деревянных домиков местами почти по окна вросшими в землю. Домики прячутся среди деревьев и тонут среди цветущих яблонь. Май месяц и весна наполняет воздух яркими ароматами. Не могу удержаться, замедляю ход и останавливаюсь около покосившегося, почерневшего от времени заборчика. Ветки полные белых лепестков тянутся ко мне и я вдыхаю запах и наслаждаюсь ароматом. Протягиваю руку и глажу цветок и от прикосновения внутри начинает играть мелодия, медленная и полная полутонов в ритм налетающего с каждым порывом ветра густого сладковатого аромата. Машинально срываю один цветок и тут же ветер осыпает меня целым дождем белоснежных лепестков. Так и сажусь в маршрутку с цветами в ладони. Водитель-кавказец косится в мою сторону но молчит. Маршрутка полупустая и мы кружимся по узким улочкам почти без остановок. Я смотрю в окно и все события сегодняшнего дня остаются где-то там, далеко в прошлом, в круговороте цветочной метели. Бегу по ступеням с надеждой что все-таки успею вовремя. Открываю дверь и невиданная волна ароматов встречает меня прямо на пороге. Мама сегодня постаралась на славу! Стараюсь проскользнуть мимо двери на кухню, на ходу ограничиваясь обычной фразой:

- Мам, я дома. Мать не отвечает успевая между своими кухонными делами разговаривать по телефону. Ну и хорошо.

Моя комната встречает меня, как всегда, порядком совсем несвойственным парню моего возраста. Строгость и гармония, таким лозунгом руководствовался отец заказывая мебель для мальчика десяти лет. С тех пор ничего не поменялось, все тот же шкаф сочетающий в себе функции места для одежды и школьных принадлежностей, кровать в углу застеленная по-армейски аккуратно и стол с компьютером. И компьютер и монитор уже стоило поменять на новые, но сейчас в нашей семье еще не настали настолько светлые времена, чтобы поменять электронику на что-нибудь соответствующее велениям времени. Отцовский завод потихоньку выходил из кризиса несколько лет назад поразившего все отечественное машиностроение, но стабильность зарплат еще не гарантировала способность мужчины обеспечить все потребности семьи. Мама же хоть и работала в швейной мастерской, но ее заработок даже отец иначе как слезами назвать не желал.

Вешаю школьную сумку на дверь, снимаю куртку и вешаю в шкаф аккуратно расправив плечики. Обе бутылочки с эликсиром были извлечены из кармана и отправились на стол, заняв место между клавиатурой и монитором компа. К сожалению обнаружилось что последствия сегодняшнего инцидента были значительно более плачевные нежели я мог ожидать. На спине расползлось серо-черное пятно, а рукав рубашки вообще был надорван в двух местах. Задумываюсь, просчитывая варианты избежать, как минимум серьезного разбирательства сегодня вечером. Но с другой стороны можно было просто спрятать рубашку где-нибудь до завтра, а завтра отправиться в мамину мастерскую и тайком договориться с тетей Зиной, маминой сестрой об исправлении появившихся дефектов. Я поспешно засовываю пострадавшую в неравном бою рубашенцию под подушку и натянул вместо нее черную футболку с надписью The Beatles. Джинсы решаю не снимать, только очищаю их в самых подозрительных местах одежной щеткой.

Мне ужасно хочется побыстрее сесть за компьютер, ведь отец может нагрянуть с минуты на минуту и уж тогда придется отложить все и отправиться к общему столу, для того чтобы выслушивать рассказ об этом необыкновенном сюрпризе, который скорее всего касается каких-нибудь совершенно неинтересных мне производственных новостей или появлению очередных слухов о выплате супер премии по итогам второго квартала. Нет, у меня были дела поинтересней.

Можно поиграть в новую игру про нашествие инопланетян, узнать последние новости из мира рок-музыки, но я задумал совсем другое. Правда совесть не позволяет избежать вечерней обязательной программы и я пару раз прикладываюсь к боксерской груше, но боль в руке сразу заставляет отказаться от задуманного. Показав козу Кипелову победно вздымающему кулак на плакате над кроватью я усаживаюсь наконец в свое черное кресло, единственный предмет обстановки который в прошлом году выбирал сам магазине, а потом тащил его на себе через полгорода домой, не имея финансовой возможности оплатить такси.

Экран компа показывает пейзаж нашего города снятый со стороны деревянного кремля, а потом рассыпался множеством привычных символов. Я подключаюсь к интернету и быстро открываю страницу Насти в популярной соцсети. Если честно сказать я просто хочу проверить, не заблокировала ли меня девушка после сегодняшнего происшествия, но все кажется обычно, как всегда.

Некоторое время я просто с горечью рассматриваю аватарку с анимешной красоткой. Этот образ я когда-то создавал сам, на уроке компьютерной графики. Потом начинаю прокручивать ленту с постами и сообщениями. В общем-то ничего что могло бы поднять мое настроение я не вижу. Фото самой Настюхи на фоне всяких более или менее интересных мест, фотки книг, которые она прочитала и теперь делилась этой новостью с подругами, фотографии блюд снятых наверно в разных кафешках, реклама косметики, одежды, поздравления, приветы. Среди всего этого многообразия не было ни одной фотки с ее новоиспеченным кавалером, что мне кажется очень странным. Впрочем, мне похвастаться тоже нечем, все фотографии на которых когда-то засветился Валентин Тороп исчезли, либо скрыты, либо удалены.

Еще несколько минут я пролистываю ленту Настюхи пока не добираюсь до уже каких-то незапамятных времен, до поездки нашего класса в Москву, на выставку достижений России. Мне сразу стало немного грустно, ведь именно во время этой поездки мы с Настей чувствовали себя настоящей парой. Или мне это просто казалось. Ведь тогда я был еще пацаном, мне было четырнадцать. А сейчас уже почти шестнадцать и я начинаю понимать эту жизнь лучше.

Отодвигаю в сторону бутылочки чтобы они не загораживали экран. Они зарываются в небрежно разбросанные в углу стола белые лепестки. Волна запаха, возникшая как будто из ниоткуда заставляет голову кружиться, цвета на экране теряют резкость и мне кажется что в ушах слышится девичий голос.

-Валя! Валя! Ты где?

Потираю виски и вновь смотрю на экран монитора. Фотография теперь выглядит так четко, как будто я рассматриваю не загруженный полу любительский снимок, а слайд загруженный профессиональным фотографом.

Яблочный аромат никуда не исчезает, обволакивает как будто я вновь нахожусь на том же самом месте у моста, там где первый раз коснулся бабушкиных бутылочек.

Эту фотографию я видел десятки раз. Да что там говорить, оригинальное распечатанное фото лежит у меня на полке вместе с другими такими же в альбомах посвященных окончанию очередного класса.

Но это фото совершенно другое. На нем нет меня. Я точно знаю где я должен быть, рядом с Настюхой, чуть левее и за спиной, при обнимая ее за талию. Конечно этого на фотографии не было видно, но я помню теплоту ее тела и свой мальчишеский страх. Страшная мысль о том что она сейчас повернется и скажет мне при всех чтобы я убрал свою ладонь. Но она ничего не этого не сделала, а потом вечером, среди огней Москвы мы, как нам казалось надежно скрываясь в темноте, целовались до тех пор, пока учительница не нашла нас сидящих на ступеньках у входа в гостиницу.

Я помню все это так отчетливо, как будто это было вчера. И эта фотография с улыбкой Насти и моим напряженным сосредоточенным лицом оставалась одним из самых важных самых необыкновенных моментах моей жизни. А теперь я исчез непонятно куда. Как такое возможно? На фотошоп не похоже от слова вообще.

Еще несколько секунд лихорадочно разглядываю фото в надежде что это какая-то ошибка и выложенная фотография сделана позже или раньше, что я случайно спрятался где-то за спинами других людей, а в это время фотограф сделал пробный снимок. Надеюсь так и было. Я случайно спрятался за спину этой девушки. Только вот почему она оказалась на фотографии нашего класса. Такую девчонку не заметить было невозможно.И почему она держит Настюху под руку? Они что подруги?

Я увеличиваю картинку и лицо девушка набирает красок. Какая она красивая. Мне кажется или на самом деле она смотрит мне в прямо глаза? Какой странный эффект. В уголках губ улыбка, ямочки на щеках заставляют замереть сердце. Волосы разметало московским шальным ветерком.

Чувствую как кровь приливает к лицу.

В ее взгляде обещание. И призыв.

Машинально касаюсь рукой экрана и задеваю бутылочки, которые поиграв стеклянным звоном задорную мелодию падают на стол.

Экран моргает, словно комп на секунду отключают от питания. Я снова вижу ту самую фотографию. Но теперь она уже кажется самой обыкновенной, чуть смазанной и немного блеклой. Но главное, что на ней вновь есть я, Валя Тороп в распахнутом пиджаке и с потерянным выражением лица.

Торопливо открываю нижний ящик стола и вынимаю свое сокровище, свою память о былых временах. Синяя папка с воспоминаниями. Неловкое движение и белые листы разлетаются по комнате и как усталые птицы замирают у моих ног. Сколько лет прошло? Совсем немного, пожалуй. Вечность. Но я помню все до мельчайших подробностей. - Ты талантливый мальчик, Валентин. Тебе стоит продолжать учебу. Я попробую поговорить с твоими родителями. Мальчик вздрагивает и стараясь не глядеть в глаза преподавателю быстро-быстро крутит головой.

- Нет, Анна Михайловна. Не надо. Я не хочу.

Женщина качает головой и отходит к девочке сидящей у окна. Она удивленно смотрит в мою сторону и недовольно поджимает губы. Срываю свой незаконченный рисунок с мольберта и выбегаю из кабинета.

Детские воспоминания. Или игра воображения. На самом деле все было не так. Отец просто пришел в художественную школу и забрал прямо посреди урока. Кажется это был сентябрь или октябрь. День был серый и дорога домой по лужам заняли больше времени чем обычно.

Опускаюсь на колени и пытаюсь найти тот незаконченный портрет. Переворачиваю лист за листом не пытаясь прочитать строчки оставленные посреди девственно белой чистоты аккуратным, совсем не мужским почерком. За это меня хвалили, за старательно выписанную каждую завитушку, за то что слова ложились на листе ровными рядами, дружно держать за руки-черточки.

Меня хвалили за красоту каллиграфии, но не за слова оставленные когда-то на этих листах. Их никто никогда не видел. Разве можно доверить кому-нибудь всю боль живущую в сердце человека? И стихами это назвать нельзя… Просто слова.

На этом рисунке не осталось никакой надписи. Ведь это был просто набросок, черты лица только намекали на то каким будет весь образ, какие чувства будут жить в сердце, что будет волновать ее душу спустя годы, Например сейчас. Я беру карандаш и начинаю рисовать, резкими, забытыми движениями придаю наброску черты девушки с увиденной сегодня воображаемой фотографии. Удивительно как спустя столько времени моя рука работает с не меньшей, а даже большей силой и уверенностью. Ни одного лишнего движения инструмента. Образ на листе оживает прямо на глазах.

- Валя! Валя! Пойдем уже, отец пришел.

Мне совсем не хочется выпускать рисунок из рук. Кажется что портрет не закончен, не хватает нескольких штрихов. Нужно подправить образ, может быть стоит убрать эту грусть в глазах. Откуда она взялась? Зачем?

- Валя!!!

Позже. Все позже.

Нехотя отправляюсь на кухню. Отец сидя за столом накладывает себе в тарелку какой-то необычный салат. Он встречает мое появление не поднимая взгляда. С удивлением оглядываю стол. Мама кидая быстрые взгляды в сторону отца, выставляет на стол блюдо с отварной картошкой и каким-то чудесно пахнущем мясом. У нас явно какой-то праздник. Но какой?

Отец глубокомысленно пережевывает салатик, разглядывая что-то на стене напротив. Может быть ему нравится хитросплетение трещинок захвативших всю поверхность кухни в почти незаметную паутину безразличия.

Хотя нет. Все таки сегодня что-то действительно произошло. Я замечаю что плечи отца сегодня совсем не напряжены, он точно не ждет обычных маминых вопросов типа “а когда”. Нет, сегодня он возможно даже хотел бы услышать эти вопросы, но мама просто сидит сложив руки на коленях и смотрит на отца. Я вижу как у нее в глазах застыло ожидание. Она что-то уже знает и просто хочет услышать подтверждения из первых уст.

А я думаю, какими могут быть эти изменения, что они могут принести мне? Можно подумать что удастся избежать неприятного разговора. А может быть действительно удастся? Как было бы здорово спокойно расщелкать домашку по алгебре и снова вернуться к портрету. Над ним придется еще поработать. Не очень понимаю почему мне так загорелось именно сегодня рисовать и рисовать. И внутренний голос сразу подсказывает, тайна!

Да, тайна. Интересно, как эта девчонка выглядит сегодня. Стала еще красивее чем была. Может быть ее вообще не узнать. Можно будет завтра утром Настюху попытать. Но для того чтобы даже попытаться вступить с ней в разговор сейчас потребуется этот эликсир. Осчастливить ее. И меня заодно. С другой стороны глупо будет спрашивать ее в такой ситуации про другую девчонку. Короче потом все как-нибудь само собой прояснится.

Наконец отец собрался с мыслями его голос, привычно чуть охрипший после смены вырывает меня из круговорота странных мыслей.

- В общем так, сегодня объявили. Меня назначили старшим мастером в новый цех, тот что сейчас достраивают. С ЧПУ.

Он покосился на меня словно не зная, способен ли я сохранить важную военную тайну. Хотя все в городе и так знали что расширение производства связано с особенными государственными заказами.

Мой отец в свое время закончил престижный вуз в Питере и почему он оказался в нашем городке мне неизвестно. Наверно это как-то связано с мамой и всякими неприятностями которые происходили в начале двухтысячных. Во всяком случае маму иногда в шутку подруги называли “борцухой с мельницами”. Но она не реагировала и все разговоры быстро сходили на нет.

- И еще. Видишь, Маша, несмотря на все разговоры не зря я вкалывал последние годы. В сентябре поеду в командировку на два месяца, в Китай. Изучать станки на которых предстоит работать. Еще Константинов поедет и пара мастеров из двенадцатого цеха. Но я старший.

Отъезд отца сам по себе открывал неплохие перспективы, жаль только это произойдет осенью, а не во время каникул. У меня был свой план и отъезд отца мог помочь, а с матерью я уже провел предварительные переговоры.

Это был даже не план, а мечты. Я хотел удрать от отцовских станков в Питер, поступить в колледж дизайна. А потом, потом... Правда так далеко я предпочитал не загадывать. У матери там оставались старые знакомые и подруги. И одна уже даже была как то связана с искусством. Впрочем, в Питере наверно каждый десятый связан с музеями, архитектурой или рисованием. Так мне почему-то представлялось.

Мысли о том, что как бы складывались у отца дела на работе, вряд ли заставит отказаться от мысли сделать из меня наследника его инженерных идей мешали присоединиться к семейному веселью. Я вяло ковырялся в тарелке. Мать навалила мне еды столько что ее хватило бы на двоих здоровых мужиков. А мне есть не хотелось от слова совсем.

Отец, который уже успел по случаю пропустить две рюмочки, даже пошутил что я ем как девица на выданье. После чего я поднялся и заявив что мне надо заниматься отправился в свою комнату.Сегодня мои математические способности решили устроить забастовку и я просидел над простенькими задачами почти целый час. Я так сильно вписался во все эти уравнения, что не прореагировал на скрип двери за спиной и очнулся только тогда когда отец принялся собирать разлетевшиеся по комнате белые птицы-листочки.

Ничего нельзя было сделать и мне оставалось только смотреть как он внимательно изучал каждую акварель и рисунок, читал строки разбросанные по чистой глади бумаги, там и тут. С каменным лицом раскладывал мои работы в две неравные стопочки и при этом даже не смотрел в мою сторону. Так как будто меня в этот момент вообще не существовало.

Наконец у него в руках оказываются все большие и маленькие листы. Вся моя тайная жизнь, теперь для него как открытая книга с цветными иллюстрациями. Как жаль что у некоторых людей цветы ассоциируются только с аллергией.

Отец бросает мне на стол пачку листочков. Изображения скорее напоминают наброски, замыслы каких-то проектов. Впрочем, вполне определенных. Платья, блузки, юбки, брюки. Силуэты, контуры, неуловимые движения, словно на бегу или в полете.

- Для Лизки рисовал?

Здесь мне не отвертеться, Я киваю и чувствую себя страшно виноватым. Нет не перед отцом, у которого от одного вида сделанных сыном набросков женской одежды явно повышается уровень адреналина в крови. Мне стыдно перед тетей Лизой, которая даже не подозревает, что это моя шалость, легкое увлечение может быть тайной скрытой от всего мира. И в первую очередь скрытой от отца.

Некоторое время он молчит видимо переваривая в мыслях сделанное именно сегодня открытие. Потом замечает незаконченный портрет, как будто специально чуть скрытый разбросанными учебниками, но все равно сразу бросающийся в глаза.

Отец отодвигает в сторону математический справочник и долго смотрит в лицо девушки. Теперь мне кажется что грусть в ее глазах сменяется невысказанным вызовом. Или немым укором?

Пауза затягивается и я вдруг понимаю, что здесь и сейчас происходит что-то важное, определяющее и что может быть именно сейчас, в этой комнате тропинка моей жизни может изменить свое направление. Сердце начинает сильно колотиться и я изо всех сил пытаюсь сдержать себя и не задать какой-нибудь глупый, неуместный вопрос. Который испортит все.

- Красивая девчуля.

Произнеся эти ни к чему не обязывающие слова отец поворачивается и направляется к выходу. Я грустью смотрю ему вслед. Кажется я действительно не очень умен. Надежда умирает последней. Впрочем, моя наверно и не появлялась на свет никогда.

Уже распахнув двери отец бросает фразу словно с трудом заставляя в последний момент перебороть себя.- Мать рассказала мне. Про Питер.И уходит. Я некоторое время сижу с совершенно пустой головой. Отодвигаю книги. Поправляю пузырьки. Черное или белое. Как будет выглядеть жизнь когда эти цвета смешаются между собой?

Сбрасываю футболку и брюки, тушу свет и ложусь на кровать. Сначала в темноте ничего не видно, потом начинают проступать контуры знакомых предметов. Кажется так происходит в жизни когда решаешься сделать шаг, который может поменять все. Но чаще всего в этот момент меняется только твоя жизнь, а все остальное вокруг остается прежним. Разве что открывает какие-то свои до сих пор скрытые темные и светлые стороны.

Полночи ворочаюсь в постели пытаясь понять что ждет меня завтра, как лучше всего поступить. Счастье для троих организовать будет совсем непросто, кто-то обязательно будет лишним. Надеюсь им не буду я. Наконец проваливаюсь в сон.

Стою у окна и смотрю вниз, на узенькую улицу с массой маленьких автомобилей прилепившихся прямо у стены. Дома из красного кирпича с деревянными ставнями поднимаются до уровня третьего-четвертого этажа. Здесь все такое древнее, от серо черной черепицы на крыше до потрескавшихся статуй подпирающих окна на каждом этаже. И все фасады усеяны вьющимися растениями, что только подчеркивает благородный колорит окружающей действительности.

Где я, что я здесь делаю? Отворачиваюсь от окна и понимаю что хочу еще раз убедиться что все в порядке. Отправляюсь бродить вдоль стен украшенных акварелями и холстами со знакомыми и незнакомыми пейзажами. Неужели все это моих рук дело. И что сегодня должно произойти? Вернисаж, моя первая выставка в Германии, в Лейпциге. На самом деле такое не забывается, но мне по-прежнему как-то тревожно. Ведь это только сон. Может быть сон, хотя выставка должна открыться уже через несколько минут, вот уже разливают шампанское по фужерам и группа приглашенных критиков уже собралась в соседнем зале. Я сама приветствовала некоторых из них несколько минут назад. Так почему же мне сейчас так не по себе?

Телефонный звонок звучит словно сигнал тревоги. Разве во сне мы слышим какие-то звуки? А здесь знакомый сигнал мелодии не умолкает на секунду. Вот же черт, заело!- Позвольте я вам помогу.

Слава богу, что существуют мужчины! Я поворачиваюсь на голос и мой взгляд падает на огромное зеркало занимающее кажется все пространство от входных дверей до наружной стены. В зеркале отражается элегантная молодая женщина в сиреневом брючном костюме. Я смотрю в зеркало и не понимаю что происходит. Это лицо, эти волосы, глаза, все это как на рисунке вышедшем вчера вечером из-под моих рук. В глазах женщины мелькает легкий испуг, словно она внезапно обнаружила какой-то невидимый изъян в своем безупречном образе. Но ведь на самом деле передо мной зеркало и в нем отражаюсь я! Странное и чудесное преображение, но это сон и в нем может происходить все что угодно. Делаю глубоких вдох и отдаю наконец сумочку подошедшему охраннику.

На левом нагрудном кармане униформы у него приколот бейджик и я только сейчас обращаю внимание, что такой же висит на тонкой ленте на моей груди. Странно видеть
в неглубоком вырезе ложбинку подчеркивающее, что зеркало не врет даже во сне. На квадратном кусочке картона красивым художественным шрифтом можно прочитать надпись на английском заставляющую сердце замереть. Mrs. Valentina Mikhaylova (Torop). И чуть ниже Artist.Рука тянется к моему магическому брелочку, к золотому ключику с которым я не расстаюсь никогда. Может быть он поможет со слабостью которая внезапно охватила все тело.- Вот, фрейлин, прошу вас.

Охранник возвращает мне сумочку. Замочек не поврежден и в сильных мужских руках открылся без труда. Успеваю поблагодарить копаясь среди множества необходимых вещей заполнивших самый важный для любой женщины аксессуар. Телефон уже больше не наигрывает знакомую мелодию. Но я и так знаю кто звонил. Знаю что сейчас телефон отзовется вновь. Нажимаю кнопку и на экране высвечивается имя звонящего - Михай.

Утро встречает меня бодрой танцевальной мелодией из восьмидесятых и солнечным лучом, который с упорством достойным лучшего применения не желает перестать светить мне прямо в лицо.

Судя по музыке отец уже ушел на работу, а у матери было настроение. Даже больше - НАСТРОЕНИЕ! И это что-то да значило. Может быть даже больше чем он мог ожидать. Но сейчас ему нужно было вставать и собираться в школу. И побыстрее. Мчусь в туалет, ловя носом доносящиеся из кухни замечательные ароматы. Точно, мама в том редком состоянии когда ее руки творят необыкновенные чудеса.

Возвращаюсь в комнату и по-быстрому одеваюсь. Брюки слегка помялись зато рубашка свежая, висит на вешалке аккуратно застегнутая на все пуговицы. Эх мама!

Сгребаю учебники и тетради в сумку и взгляд вновь задерживается на портрете. Невесомая тень на мгновение словно касается сознания. Что-то с ним связано, с этим рисунком. Что-то что произошло совсем недавно. Во сне? Точно я видел эту девушку во сне. Или другую похожую. Чуть старше и еще красивее. Точно, я видел во сне именно ее. Только что мне снилось?

Осторожно беру в руки обе стеклянные емкости. Встряхиваю по очереди, но ничего необычного не замечаю. Вот только. Кажется количество жидкости в бутылочках стало чуть меньше. Или мне это просто кажется? Ладно, буду действовать по заранее намеченному плану. А план простой, нужно наладить отношения с Настей и, а Сашка убедить что ему нравится другая девушка. Какая неважно. Но сегодня ему с Настюхой уже ничего не светит. Бабулька врать не будет. Эликсиры весело позванивают в кармане.

Завтрак проходит в молчании. Мама загадочно улыбается, а я торопливо набиваю рот яичницей с беконом и остатками вчерашних праздничных блюд. Мама загадочно улыбается и во мне нарастает нервное напряжение. Одним глотком выпиваю пол чашки кофе и поднимаюсь из-за стола. Мама преграждает мне дорогу, обнимает и прижимает к груди. Я закрываю глаза и молча жду. Пауза затягивается и я не выдерживаю, но, вместо того чтобы вырваться и убежать наоборот осторожно обнимаю маму и шепчу,- Ну что ты мамочка, мне уже надо бежать.

Проходит несколько секунд и она отстраняется и внимательно смотрит мне в лицо, точно видит в первый раз.- Отец утром сказал что он не против. Финансово теперь мы потянем, а жить сможешь у моей двоюродной сестры, Наташи. Я ей уже позвонила. Я некоторое время стою с открытым ртом. Вот уж сюрприз так сюрприз. Счастье мне улыбнулось. Или как минимум заговорщицки подмигнуло. То ли еще будет. Выскакиваю за дверь и слетаю по ступеням с ветерком, нет с ураганом за плечами. Спускаюсь по пригорку почти бегом. Деревянные домики остаются за спиной, вместе с рассыпанными под ногами лепестками. Ночью у реки ветер решил поиграть с ними в догонялки. А потом отправился по своим делам куда-то дальше, дальше. Туда где можно найти новое развлечение. А лепестки остались. Для них танец закончился навсегда. Стараюсь не наступать на цветочный ковер, выбираю места, чтобы поставить ногу, но не всегда удается угадать и кажется что вслед мне направлены взгляды сотен обиженных глаз. Одинокая фигурка загораживает проход по мосту. Светло-коричневая сумка с длинным ремешком лежит на скамейке, в том месте где я вчера произнес странные слова, где первый раз сжал в ладонях холодное стекло магических пузырьков.

Настя стоит опершись локтями на ржавые перила и не отрывая взгляда следит как я подхожу все ближе. Черт побери, я еще не готов, не знаю что ей сказать. И что я должен пожелать. Чуть не спотыкаюсь задевая металлический прут торчащий прямо посередине дороги. Пожелать вечной любви? Было бы здорово. Но люди могут любить друг друга на расстоянии тысячи километров и не встречаться больше никогда. Это мне не подходит. Это невозможно назвать счастьем. Хочу что мы с ней были близки, близки по настоящему, как это бывает у людей. Чтобы нас объединяло то что не уйдет со временем, что не смогут отнять. То что невозможно заменить ничем.

Ветер уносит еле слышный шепот. Исполнено. Останавливаюсь не доходя до девушки буквально двух шагов. Анастасия строго смотрит мне в лицо, чуть наклонив голову. Как будто красивая маленькая птичка присела на ветку и раздумывает, стоит ли ей уж одарить этот мир волшебной трелью. Или вокруг еще слишком мало тепла и солнечного цвета. Какая она все таки милая. Голубые глаза сверкают из-под припухших век как два алмаза, Кстати, а почему припухшие. И под глазами тени. Кажется она пыталась их спрятать, но меня-то не проведешь. Наше молчание длится и длится. Я знаю что стоит наверное уже идти, что мы можем опоздать, но стоять так просто, рядом и смотреть в ее глаза так хорошо, приятно идти никуда вообще не хочется. Можно прямо сейчас просто усесться на скамейку и разговаривать, разговаривать, не вспоминая о произошедшем вчера. Нам точно есть о чем поговорить. Так было всегда. Я ведь помню.

Настюха наконец принимает какое-то тяжело созревшее внутри решение и протягивает мне руку.

- Извини за вчерашнее. Мне не надо было так бросаться словами.

Я касаюсь ее ладони и чувствую как тепло растекается по всему телу. Осторожно сжимаю пальцы и чувствую как сердце начинает выбивать отчаянный ритм.- Не беда. Я тоже наверно погорячился.

Она вдруг начинает улыбаться.

- Да уж. Вот это была картина. Сладкая парочка дает представление, а вокруг толпа дураков хлопает в ладоши и кричат подбадривая.

Да, картина видать была та еще. Но мне тогда точно было не до смеха, а сейчас я поймал себя что тоже улыбаюсь. И все же не могу не задать вопрос.

- А потом? Я убежал, а что там было потом?

Смех сразу стихает и Настя грустно опускает голову.

- Он ушел. Просто оттолкнул меня и ушел. Нет, сказал что сейчас он не хочет никого видеть, подобрал портфель, растолкал всех и вышел. А я осталась там, на глазах у всех.

- И че, даже не перезвонил?

К своему удивлению я никак не могу понять, обрадовало меня случившееся или огорчило. С одной стороны мои акции явно пошли вверх, а с другой стороны стало страшно жаль Настю. Захотелось прямо здесь, на глазах пробегавшей мимо малышни обнять девушку и просто шептать ей на ушко слова утешения.

- Нет.

Ну да, не зря же я сцепился с ним вчера. Настоящий козел. Вот бы он запал на какую-нибудь девчонку, пускай бы ненадолго, не всерьез. А она его отшила, Чтобы знал как обижать мою Настюху. Может быть тогда бы понял какого счастья может лишиться.

Кто-то, кажется разбил стекло. Звук доносится издалека, с той стороны мостика, от залитых утренним майским солнцем расписных избушек. Хрустальный перезвон как будто голос напевающий одну и туже фразу. Исполнено.

Девушка вздыхает и мягко освобождает ладошку. Вздыхает еще раз еще тяжелее и тянется за сумкой.

- Ну что, пойдем?

Я не возражаю. У нас осталось всего десять минут до первого урока. Предмет Русская литература я люблю, но Наталье Сергеевне почему-то не очень нравятся попытки найти что-то новое, необычное в каждом классическом тексте. А уж мои так называемые “обрывки фраз” для нее просто издевательство над поэзией.

Мы торопимся, но почти на бегу я успеваю заметить среди встречных в школьных коридорах удивление и усмешки. Кажется история о наших вчерашних приключениях разошлась достаточно широко.

Заходим в класс. Шум голосов сразу умолкает и все поворачиваются в нашу сторону. На лицах выражение интереса или разочарования. У девчонок горят глаза, будет о чем почесать языками. Думаю некоторые не выдержат до следующей перемены и у Н.С. будет достаточно много проблем с сохранением внимания на уроке.

Только один человек не смотрит в нашу сторону. Мой бывший приятель Саша Марков отвернулся к окну и старательно рассматривает мечущуюся над рекой стаю птиц. Черное над черным.

Занимаю свое место за партой. Ленка Филиппова с недовольным видом отодвигается подальше и морщит носик. Учительница входит в класс и я старательно вскакиваю с места и на мгновение встречаюсь взглядом с Настей. Она прикладывает палец к губам и я согласно киваю головой. Конечно, все это может вызвать новую волну волнующих слухов, но сейчас мне это безразлично. Пускай думают что хотят, между нами теперь нет недосказанного. Ну почти.

Н.С. рассказывает что-то по теме домашнего сочинения “Сказочный фольклор в произведениях русских писателей девятнадцатого века”. Типа Пушкин, Гоголь и тому подобное. Слушаю вполуха про разных леших, водяных, русалок, Вия, Бабу-ягу. При последних словах учительницы я словно отрываюсь от мыслей как мне лучше сформулировать пожелание достижения счастья для этой парочки, так чтобы не упустить и мое маленькое счастье. Интересно, оказывается Яга, может быть вовсе не злобной старухой норовящий посадить на лопату добрых молодцев, а наоборот колдуньей часто помогающей герою одаривая его различными магическими предметами. Может быть именно с такой бабусей я встретился на мостике над черной речкой. Эта мысль заставляет меня забыть обо всем и вновь обратить свой взгляд в сторону Настюхи. Может быть не стоит втягивать в это других людей? Может быть им вовсе не нужно навязанное мною счастье.

Настя словно чувствует мое волнение, оборачивается и весело улыбается. Ее соседка по парте наклоняется и шепчет что-то смешное на ушко моей подруге и мне ужасно хочется узнать что же обсуждают между собой девчонки, но я знаю что это невозможно.

Наталья Сергеевна начинает показывать картинки со всякими Святогорами и Садко-музыкантом. Но это мне неинтересно. Совершенно. Я чиркаю фразы на чистом листе бумаги, но мысли мои витают далеко отсюда. Вдруг приходит в голову, что бабка ничего не говорила о способе использования эликсира. Должен ли я выпить жидкость или просто открыть бутылочки и магия вырвется наружу. Ничего. А мне даже не пришло в голову задать ей такой важный вопрос. И как тогда можно понять что силы заключенные в флаконе уже начали действовать?

Наклоняюсь и начинаю отчаянно ковыряться в сумке. Наконец удается нащупать флакончик. Сжимаю руку и осторожно достаю стеклянный сосуд. Засовываю голову под парту и пытаюсь разглядеть все-ли в порядке с хрустальной колбочкой. Сосуд как прежде закрыт пробковой крышкой, но он пуст. В нем ничего нет! Абсолютно. Ни капли, так что теперь даже невозможно узнать, жидкость какого цвета там содержалась. В животе чувствую сосущую пустоту и одновременно страх холодной дрожью пробегает по спине. Что это может значить? Неужели колдовство старушки среагировало на какие-то мысли преследовавшие меня все утро или даже вчерашний вечер. Но какие точно?

- Тороп! Что там у тебя интересного?

- Ничего, Наталья Сергеевна, ручка…

Поспешно выбираюсь из под парты. Учительница стоит рядом и наклонившись рассматривает писанину у меня в тетрадке. Ее губы шевелятся, но ни один звук не доносится до меня, учительница как будто расставляет знаки препинания среди выстроенных мною фраз.

- Ну что же, Тороп. Я по прежнему считаю что внести свой вклад в русскую классическую литературу тебе не удастся, но должна признать что на этот раз тебе повезло хорошо передать настроение. И это даже можно продекламировать. Или напеть. Вот послушайте.

Успеваю только промямлить нелепое

- Не надо. Нельзя.

Не обращая внимания на мои слабые протесты Н.С. уже начинает декламировать кусочки фраз-оттенков чуда. И у нее получается раскрасить звучание слов какими-то новыми, яркими оттенками.

Я сижу открыв рот, в недоумении, а в классе - тишина.

Белые птицы
Лепестки
На крыльях судьбы
Нежные
Предвестники
Лета жаркого
Первого мига
Самого главного
В хороводе
Надежды
Разрыве сердца
До беспамятства
В горячке
Ожидания
Встречи
Единственного
Того
Кто приходит
Во снах.

Звонок сливается с последней фразой. Учительница возвращает мне тетрадь и странно улыбаясь каким-то своим мыслям удаляется к выходу.

Торопливо вытаскиваю проклятущий портфель из под парты и начинаю торопливо вытаскивать оттуда учебники, тетради. Пузырьки на самом дне. Даже не вынимая их на свет я понимаю что они оба пустые. Отчаяние накатывает на меня и я замираю в каком-то полном параличе воли и сознания. Поднимая голову ловлю взгляд Настюхи. Она улыбается, кажется хочет что-то мне сказать и вот-вот проберется между партами и подойдет.

- Ну ты даешь, Валюха!

Голос Германа вырывает из ступора. Редкий случай, когда я благодарен ему за вмешательство. Они с Настюхой, мягко говоря, находятся на крайних полюсах отношений. И сейчас она не подойдет, пока наш носатый интеллектуальный клоун не оставит меня в покое.

- У тебя больше нет таких стишков? Аааа?

Герман доверительно пытается приобнять меня за плечи и я отступаю на полшага. Не знаю почему, но именно сегодня вот эта его показное дружелюбие, прилипчивость особенно раздражает. И еще, мне кажется сейчас запах который исходит от его ладони кажется особенно резким и отталкивающим.

- А тебе зачем?

- Надо. Понравились очень.

Моя тетрадка полна того что я никогда бы не позволила читать такому противному типу как Герман. Конечно, он умный, здорово играет на пианино и даже поет проникновенным голосом. Но в остальном настоящий козел.

Я отгоняю странные мысли, осторожно снимаю ладонь Германа со своего плеча и молча начинаю собирать разбросанные учебники. Следующий урок алгебра и надо уже поторопиться чтобы добраться до другого кабинета.

- Валя, мне так понравилось!

Настя помогает мне избежать продолжения разговора. Я протискиваюсь мимо парня и мы отправляемся к выходу из кабинета. Девчонки кидают нам вслед любопытные взгляды, а я на ходу оборачиваюсь. Саша стоит у окна сложив на груди руки и смотрит нам вслед.

На лбу собралась морщинка, как будто парень решает сложную математическую задачу. Интересную, но ужасно непонятную. Несколько минут отделяющие наш переход из одного класса в другую проходят как в тумане. Я слушаю щебетанье подруги, пытаюсь хоть как-то поддерживать разговор, но все мысли остались там в кабинете литературы. Что означает этот Сашин взгляд и как он может быть связан со всеми моими тайными желаниями. В конце концов, спустя пару минут я с облегчением понимаю что это нечто во взгляде никак не могло быть предназначено мне.

Так смотрят обычно увлеченные люди. Или влюбленные мужчины.

Трогаю свой амулет. Ключ, найденный однажды на улице у кремля, необычный, старинный, такими наверное закрывали ларцы лет пятьсот назад. Ключ лежал на тротуаре, у всех на виду. Но люди спокойно проходили мимо, перешагивали через него будто не замечая его стального блеска. Герман полазив в инете заявил потом с умным видом, что это вовсе не ключ, а оберег. С тех пор я и таскаю его на груди подвешенным на маминой серебряной цепочке. “Такой амулет поможет найти выход, а на пути к цели покажет верные дороги. Образ золотого ключа часто встречается в искусстве и означает счастье”. Мама у меня на самом деле когда-то на самом деле интересовалась эзотерикой и ничего не имела против того чтобы я носил его так близко к сердцу. А мне просто хотелось, верить, верить что все впереди. А ключик, ну что же, просто символ надежды.

Василий Петрович как всегда, в начале каждого урока произносит краткую речь о великом значении математики в формировании науки и человечества в целом. Меня это не интересует.

Я сижу и изо всех сил стараюсь не оглянуться, не посмотреть на предпоследнюю парту. Я чувствую, ощущаю взгляд Сашки и это одновременно доставляет какое-то удивительное удовольствие и страшно раздражает. И то что я уже битых полчаса сижу с глупым видом и раздумываю об этом странном интересе почему-то пугает меня до крайности. Машинально наматываю на палец длинную прядь и с трудом отгоняю совершенно нелепую мысль что сегодня запах моего шампуня уже не кажется настолько привлекательным. И вообще, стоило наверно купить что-нибудь более эффектное, запоминающееся. Привлекательное. Голос учителя внезапно приобретает резковатые нотки и я словно просыпаюсь, возвращаюсь в реальность.- Ну что же, никто не желает проявить себя? Как странно, кажется это была тема вашего домашнего задания. Уравнение с тремя неизвестными. В классе мгновенно повисает настороженная тишина. Кажется можно различить звук дыхания не только застывшей в ожидании моей соседки по парте, но и всех сидящих в классе. Я вновь прикасаюсь к своему ключику и повторяю про себя.

- Не меня, Пожалуйста. Не в этот раз.

Глаза учителя бегают по экрану планшета. Мурашки бегают по моей спине. Наконец математик поднимает глаза. В них равнодушие, обыденность и приговор.

- Тороп…

Огонь охватывает меня и пламя как будто рвется наружу прямо из сердца. В одно мгновение становится нечем дышать и я как тонущий в толще моря хватаю ртом воздух. Больше, больше, я должна вдохнуть и выдохнуть, но не успеваю и вал новых запахов, оттенков красок и ощущений накрывает меня с головой.

… Валентина.

Кровь приливает к щекам и я остаюсь сидеть не понимая что происходит. Василий Петрович несколько секунд ждет с недоумением поглядывая в мою сторону. Я сжимаюсь в комок чувствуя направленные со всех сторон взгляды одноклассников. Учителю все это быстро надоедает и он начинает нетерпеливо выбивать пальцами барабанную дробь на поверхности стола.

- Ну что же вы девушка. Или не готовы? Так и скажите.

Я вскакиваю с места и направляюсь к доске. Я не готова по математике? Разве такое бывает? Останавливаюсь и поднимаю голову. Внутри что-то с удивлением отмечает насколько выше сегодня учитель написал задание. Для того чтобы дотянуться до первой строчки мне придется сильно постараться. И это на глазах всего класса. Сзади раздается короткий смешок и я с возмущением поворачиваюсь пытаясь понять, что он может означать. Обвожу взглядом комнату и с удивлением замечаю с каким жадным ожиданием смотрят в мою сторону некоторые девочки. Такое впечатление что они все в предвкушении чего-то, какого-то маленького триумфа. Я нервно поправляю юбку и с ужасом замечаю что это движение не осталось без внимания мужской половины класса. Теперь даже те кто расслабился после решения учителя и казалось потеряли интерес к происходящему обратили внимание на растерянную одноклассницу. Судя по всему некоторые уже потирают руки в ожидании шоу которое вот вот должно начаться на воображаемом подиуме.

Пожалуй только двух людей в классе это никак не касается. Настюха отчаянно листает учебник, судя по всему в поисках ответа, а Саша все также не отрывает от меня своего взгляда и не собирается реагировать на слова которые с какой-то гадкой улыбочкой шепчет ему Герман. Облизываю внезапно пересохшие губы и вновь поворачиваюсь к доске. Неужели те что сейчас с интересом ждут моего провала настолько меня ненавидят? Или просто не могут простить того что произошло на уроке литературы? Да нет же, это их всамделишное отношение к “принцессе на горошине” у которой нет парня, да и подруга всего лишь одна, такая же недотрога. Мысли скачут как птички в поисках хлебных крошек. И ни одна из них не в состоянии помочь мне найти ответ на задачу на доске. Злость начинает разгораться где-то внутри, злость на себя и на кого-то еще кто должен, обязан все знать и помогать. Ведь все так просто. Если я сейчас сдамся то ничего не произойдет.

Девочкам не обязательно… Это тебе не стишки кропать… И вообще, что себе придумала…

Но почему придумалА? Что со мной такое? Взгляды что уперлись в спину страшно раздражают и мешают поймать какую-то важную нить. Со мной действительно что-то происходит! Или уже произошло…

Оборачиваюсь лицом к классу и глядя прямо в глаза Саше неожиданно для себя севшим, надорванным голосом почти выкрикиваю;

- Не надо на меня пялиться!

И тут же словно удар, как какое-то просветление, согласие с тем что должно случиться. Поворачиваюсь к доске и будто на автомате, молча начинаю писать решение уравнения. Рука движется словно не моя, в голове звучит чужой голос и я просто следуя его подсказкам, делаю то что надо. Это решение совершенно правильное. Последнее значение появляется на доске одновременно со звонком об окончании урока. Не слушая одобрительных слов учителя, не обращая ни на кого внимания хватаю свой рюкзачок и со слезами на глазах выбегаю из класса. Несусь по коридору как сумасшедшая, ученики толпой вываливающиеся из классов на перемену шарахаются в стороны, задевая меня локтями, плечами, углами портфелей В след раздаются обидные слова. Мне все равно.

Ниже этажом школьников уже меньше, в основном старшеклассники, я не успеваю разглядеть лиц, пробегаю мимо актового зала, учительской. Мои каблучки кажется гремят на всю школу. Дыхание сбилось, но я не могу остановиться. Я тороплюсь увидеть, узнать.

Двери в кабинет директора раскрываются и на полном ходу я врезаюсь в кого-то, какого-то человека успевшего сделать шаг наружу и совсем не ожидавшего встречи с летящей на всех парах кометой.

Успеваю только вскрикнуть от неожиданности и оказываюсь на полу, сидя на попе среди разлетевшихся по сторонам школьных принадлежностей. Планета, с которой столкнулась комета, оказалась довольно прочной. И большой.

Парень, в которого я врубилась наклоняется и протягивает руку. Что мне остается, цепляюсь за его ладонь и поднимаюсь на ноги. Вроде повреждений не отмечено, хотя мой зад видимо не очень обрадовался встрече с керамической плиткой устилающей пол коридора.

Ловлю взгляд голубых глаз, в которых можно различить не сожаление, отнюдь. Мне кажется этого совершенно незнакомого мне светловолосого парня вся ситуация просто забавляет. Но мне-то не до смеха. Пытаюсь вырвать ладонь, но не могу этого сделать. Нелепая ситуация, но еще глупее начать сейчас дергаться прямо на глазах у всех. Итак, немногие свидетели этой чисто киношной сцены сейчас наверно умирают со смеху.

- Привет!

Какой музыкальный у него голос! Как будто не говорит, а напевает только одному ему слышную мелодию. И совсем уж некстати его светлые, почти до самых плеч волосы, сейчас рассыпавшиеся в каком-то завораживающем беспорядке.- У тебя все в хорошо?

Нехотя киваю и поспешно отвожу взгляд. По руке распространяется тепло, словно я соприкасаюсь не с обычными человеческими пальцами, пускай даже сильными и уверенными, а невольно коснулась тайного, невидимого никому источника жаркого пламени. Пламени которого можно не опасаться, которое не обжигает, но совершенно точно может согреть тогда, когда это понадобится.

- Я тебе помогу.

Наконец моя рука свободна и я наклоняюсь пытаясь собрать книжки и тетради. Через мгновение меня осеняет мысль, что поза в которой я нахожусь не совсем соответствует ситуации и я совсем растерявшись вновь опускаюсь на корточки. Парень опускается рядом и через миг протягивает мне планшет и учебник по анатомии, раскрывшийся в самом неудобном месте. Краска заливает лицо и я поспешно вскакиваю на ноги.

Ничего не остается как только окинуть взглядом виновника маленькой катастрофы и выдавить из себя

- Спасибо.

Только теперь я вспоминаю зачем я здесь и торопливо направляюсь к лестнице на первый этаж. Изо всех сил стараюсь не переходить на бег и не оглядываться. Выпрямляю спину и чувствую как взгляд молодого человека преследует меня до самого поворота. Ступаю как на ходулях и на первой ступеньке спотыкаюсь и чуть не падаю вниз. Смешно. Как смешно. Сейчас завою, честное слово! Срываюсь с места, мчусь перескакивая через ступени.

Всю стену у раздевалки занимает зеркало. Подхожу буквально на цыпочках беззвучно, зажмурившись изо всех сил и некоторое время стою совершенно не дыша.Слышу чьи-то торопливые шаги и понимаю что дольше ждать непонятно чего просто глупо. Опускаю рюкзачок на пол, собираюсь с духом и на счет три открываю глаза. Кажется ничего особенного. Я это я. Мне кажется что вся эта беготня совсем не испортила мой внешний вид. Хотя с другой стороны припухшие веки и дрожащие губы не придают отражающемуся в зеркале образу притягательности. Нет, в остальном все на месте, все, как всегда, стоит только поправить растрепавшиеся на бегу волосы и не чуть подкрасить губы. Все в порядке. Все почти хорошо. Если только не думать...

Внутренний голос не дает успокоиться и внезапно все возвращается. Ненадолго, на несколько секунд я в отчаянии понимаю что в зеркале отражаюсь совсем не я, Валентин Тороп, а совсем незнакомая мне девочка с экскурсионной фотографии. Конечно, сейчас она выглядит старше и еще красивее. Школьная форма классно смотрится на ее хрупкой, но уже весьма выразительной фигурке. Немного жаль что в таких выразительных, чудесных светло-серых глазах, таится недоверие и непонятная обида. Обида на меня? На бабульку с ее снадобьями? Голос затихает, снова прячется внутри и я начинаю плакать. Слезы прокладывают две дорожки на моем лице и отчаяние захватывает всю меня, до самых потаенных уголков души. Слезы льются сплошным потоком и чувствую что сейчас я разрыдаюсь самым натуральным образом.

Каблучки за спиной стучат все энергичнее, перекрывая звуки моих всхлипываний и завываний. Сквозь слезы едва различаю в отражении встревоженное лицо Насти и спустя миг чувствую на плечах прикосновение теплых ладошек. Девушка прижимает меня к себе и в ее объятиях я постепенно начинаю успокаиваться. Закрываю глаза и положив голову на плечо подруги просто пытаюсь забыться. Как хорошо вот так просто ни о чем не думать и впитывать тепло близкого человека. Так и купалась бы бесконечно в этих чувствах.

Анастасия шепчет мне на ушко.

- Хорошо. Все будет очень хорошо. Они просто дуры.

Если бы все было так просто. Если бы ты, моя дорогая, знала. Неожиданно для себя собой шепчу в ответ.

- И дураки.

Чувствую как Настя согласно кивает головой. И сразу же, как будто очнувшись чуть отстраняется.

- Надо идти.

Понимаю что она права на сто процентов. Какая ни большая у нас сейчас перемена, но вот-вот прозвенит звонок и мы опоздаем. Но я не могу возвращаться в таком виде, о чем собравшись с силами заявляю своей подруге.

- Мне надо хотя бы пять минут.

Мы заходим в туалет и я пытаюсь наскоро привести себя в порядок. Настя достает щетку и принимается расчесывать мою спутавшуюся гриву. Очень приятно, но не могу просто позволить себе сейчас расслабиться. Наскоро смываю холодной водой следы переживаний и вытираясь бумажным полотенцем стараюсь не смотреть в зеркало. Просто кошмар. Но сейчас уже иного результата добиться не удастся. Поэтому бурчу слабым голосом.

- Пошли, что-ли.

Подруга вручает мне мой рюкзачок и я на всякий случай встряхиваю его, ожидая, услышать звон разбитого стекла. Но в ответ раздается только глухой звук болтающихся внутри книг.

Торопливо идем по коридору и тут Настя наносит неожиданный удар. В результате мои мысли принимают новый оборот.

- А ты знаешь кто он?

Я понимаю кого она имеет в виду, но все равно, как абсолютная идиотка, переспрашиваю совершенно безразличным тоном.

- Кто? Кого ты имеешь в виду.

Анастасия смеется.

- Ты знаешь сама. Человек-скала в которую врезалась одна потерявшая голову красотка.

И мечтательно, совершенно другим, грудным голосом.

- Тот Симпатичный Блондин.

Молчу, пытаясь вспомнить выражение, с которым в короткий миг передачи учебников парень смотрел в мои глаза. Возможно у меня назревает настоящая проблема.

Чувствую как меня подхватывают под руку и от неожиданности ноги заплетаются и я вновь чуть не падаю на глазах у всех. Ленка и ее подруга-фрейлина мелкочернявая хохлушка Ирина Паламарчук покатываются со смеху.

- Наша поэтесса сочиняет новое великое творение. Или просто спит на ходу и не может попасть в классную дверь.

Ужас, ужас, ужас. Задумавшись я действительно пролетела мимо кабинета биологии. Спасибо, что подруга вновь пришла мне на помощь. Но и у нее на лице играет улыбка и ямочки на щеках смотрятся сейчас так мило. И я успокаиваюсь. Выдыхаю и направляюсь к своей парте.

Следующие два урока проходят относительно спокойно. Конечно, взгляды, перешептывание и хихиканье не могут не раздражать. Пускай и самую капельку. Зато учителя на биологии и физике никак не проявляли интереса к моим познаниям в этих предметах. И это на самом деле было огромным плюсом. Все мои мысли в течении двух часов были заняты совершеннейшей чепухой.

Половину первого урока я пыталась раскопать причину случившейся со мной истерики. Кажется ничего такого особенного не происходило, наоборот мне должно было стать вдвойне приятно что мои стихи наконец оценили и сделала это никто иная как учительница литературы. А произошедшее на уроке математики вообще находилось за гранью понимания. Не придя ни к какому выводу стараюсь сосредоточиться на словах биологички. Но не могу, просто не удается этого сделать, потому-что Сашок продолжает буравить меня своим взглядом. Я испытываю огромное желание повернуться и погрозить ему кулаком. Странно-странно. Невольно улыбаюсь представляя как он может прореагировать на такой необычный жест с моей стороны. Для всех окружающих это будет еще один симптом моей неадекватности. В конце концов просто начинаю чиркать карандашом в своей тетради. Соседка по парте то и дело заглядывает через мою руку, а я плыву словно в тумане обрывков воспоминаний.

Наконец Филиппова не выдерживает, придвигается ближе и шепчет мне на ушко.

- Это он?

Цветочный аромат ее духов накатывает тяжелой волной и я изо всех сил стараюсь не потерять самообладания. Меня немного мутит и тем не менее определенно становится интересно, кого она имеет в виду.

Убираю руку и мне сразу становится многое ясно. Портрет молодого человека удался мне как никогда. Как будто он сидел передо мною долго-долго, а я старательно присматривалась изучая черты лица и пытаясь выявить особенности характера прежде чем приступить хотя бы к первым наброскам.

- Правда он такой сексуальный.

Ленка откровенно, с каки-то затаенным восхищение изучала мой рисунок. Портрет нарисован в несвойственной мне манере, с огромным количеством полутонов и мельчайших деталей. Как будто работу выполняла не девочка, даже не успевшая закончить художественную школу, а опытный и талантливый мастер.

- Да, пожалуй.

Я ответила почти без раздумий. И сразу смутилась. Неужели это его взгляд так подействовал на глупую девочку? Или что-то другое. Хотя до прозвучавших только что слов я даже не мыслила о незнакомом парне в таком свете. И вот теперь после этого признания кажется бабочки начали расправлять крылья где-то в самой недостижимой глубине, внутри меня. Вот теперь должна признаться я думаю о нем. Как то странно, мысли о важных и неважных вещах следуя по своим разными рельсам и шпалам исчезают где-то в пути, словно потеряли на время точное расписание движения. А все пути освободились только для мыслей об одном. Эти мысли мне совершенно непривычны, но ужасно волнительны. Вот например, ясно понимаю что больше всего сейчас хочу прикоснуться к его светло-русым волосам, пропустить их сквозь пальцы, сжать в ладонях. И чтобы он при этом не отводил взгляда. А потом...

Кровь приливает к щекам. Губы сохнут и сердце выбивает новый ритм.

- Валька ты на него запала. Признавайся! Ведь точно!

Слова соседки по парте звучат одновременно со звонком извещающим об окончании урока. И только благодаря этому я выплываю из какого-то дурмана, машинально складываю книги и ни на кого не глядя выхожу из класса. У уравнения кажется действительно есть решение и это понимание придает мне такое спокойствие, какое испытывает айсберг ищущий свой корабль.

На следующем уроке я уже меньше обращаю внимание на происходящее. Не пытаюсь рисовать и просто кручу в руках сточившийся карандаш. Взгляд Саши по-прежнему не отрывается от меня, но я откуда-то знаю что это ненадолго. Зато Настюха теперь постоянно крутится за партой и время от времени отворачивается от доски и смотрит в мою сторону. В мою сторону, но не на меня. Немножко странно, что этот взгляд предназначается совсем не мне, а этому дураку у окна, за моей спиной. Где-то далеко вздыхает один парень. Почему я это слышу? И почему мне так грустно? Как будто я немножко ревную свою подругу.

Урок заканчивается. На сегодня все. Можно идти домой, но совсем не хочется. Впрочем, мне и так не дадут этого сделать. Вижу как Саша двигается в мою сторону и лихорадочно пытаюсь сообразить, как же мне отшить его по-быстрому. Но удача сегодня не желает покидать одну симпатичную девушку и откуда-то, как чертик из табакерки, выскакивает Герман и, следуя своим не самым приятным привычкам, хватает меня выше локтя. В другой ситуации я бы наверно возмутилась, но сейчас, наоборот, пытаюсь изобразить заинтересованность и даже наклоняюсь ближе и слушаю с загадочной улыбкой на лице.

- Ты завтра конечно придешь?

Только тут до меня внезапно доходит что я совсем забыла что завтра у нас совершенно особенное ежегодное мероприятие - День Рождения Германа Тутберидзе. Действие с Шаманами и Бубнами, музыкальное шоу, танцы до упаду, любовные приключения и прочее, прочее, прочее. Все дело в том, что родители Германа люди широких прогрессивных взглядов самым порядочным образом эвакуируются из дома своего сыночка в День варенья и прочих радостей жизни и возвращаются, обычно когда шоу уже заканчивается и остается только подвести итоги и выписать сыночку счет на весь следующий год. А домик у родителей совсем не маленький, три этажа, десять комнат и большой холл на первом этаже. Короче места и времени для всяких незапланированных чудес вполне достаточно.

Именно поэтому я и не собиралась идти на днюху в этом году. Весьма экзотический опыт прошлогодних танцев-обниманцев меня совсем не привлекал, а сейчас все могло закончиться еще веселее, тем более что мой одноклассник неведомыми путями доставал и умудрялся утаить от родителей некоторое количество слабоалкогольных напитков, а я пока не позволяла себе пробовать подобные вещи. Конечно “принцессе на горошине” накачиваться сидром не к лицу, хотя некоторые другие девочки и мальчики были иного мнения.

Вот внедрения в жизнь такого мнения разгоряченными парнями и девушками заставляло меня хорошенько подумать.

Я изображаю на лице сильную озабоченность и начинаю издалека, тоном “хорошей девочки разговаривающей с директором школы”:

- Понимаешь, Герман, завтра у меня такой день...

Но он мгновенно перехватывает инициативу, не давая мне увести разговор в другую сторону.

- Ээээ. Валечка, не пойми меня превратно. Я все знаю... Но завтра я хочу чтобы ты обязательно пришла.

Я поражена и его просящим тоном. И тем как он стоит переминаясь с ноги на ногу. И тем как произнес мое имя. Валечка. Ты ли это Герман по прозвищу Фантомас из-за маленьких ушей прячущихся под космой нерасчесанных волос.

А парень продолжает свою совершенно неожиданную атаку.

- Мы хотим сделать сюрприз. Ничего экстравагантного. Наоборот. И нам хотелось бы чтобы ты обязательно присутствовала.

После этих слов он отпускает мою руку, но продолжает стоять и посматривать с высоты своего немалого роста. Герман еще в восьмом классе неожиданно подрос сразу на двадцать сантиметров и теперь, несмотря на свою весьма пухлую внешность, представлял в мужских разборках весьма серьезную силу. Впрочем, предпочитая в эти разборки не ввязываться, считая свой пошловатый юмор главным оружием.

Я молчу, чувствуя во всем происходящем какой-то подвох, а может быть даже сознательную подставу, ведь мы с Германом и разговариваем наверно пару раз в месяц, а такая настойчивость наводит на определенные подозрения. Видя что я заколебалась, он пустил в ход последний и совершенно нечестный прием.

- Он тоже будет.

Сердце екнуло и я внезапно севшим голосом переспросила.

- Кто?

- Максик. Максим Михайлов.

Мне показалось что имя мне знакомо. Где-то я его уже слышала. Но где?

- Не знаю такого.

- Твой сегодняшний знакомый.

Отворачиваюсь и смотрю в окно. Там виден кусочек металлического моста. Не тот где я разговаривал с бабулькой, а тот, где лепестки кружат свою метель прямо сейчас, в этот момент. Белую.

Саша всё-таки стоит у этого окна прислонившись к стене. Хороший парень, влюбленный в меня. Ловлю его взгляд. Наверное многие отдали бы все за то как он смотрит мне в глаза. Я даже точно знаю кто. Жаль. Но, а мне придется сделать нечто, отчего ему станет очень плохо. Но я надеюсь что ненадолго. Все-таки влюбленность не любовь.

Откуда я помню эту фразу? Неважно. Упираюсь рукой в живот Германа и он послушно отходит в сторону. Иду по проходу между партами и уже сделав первый шаг шепчу для Германа или для себя.

- Я приду.

Сразу в коридоре Настя подхватывает меня под руку и отводит в сторону.

- Надо поговорить.

Я согласно киваю головой. Весь этот круговорот мыслей нуждается хоть в какому-то упорядочению. Нужно как-то разложить все по полочкам. Понять что происходит и снять все это напряжение. Выговориться. Как это сделать лучше как не в разговоре с лучшей подругой. За чашечкой кофе. С пироженкой. Ради такого случая даже с двумя.

- Куда пойдем?

Выбор к сожалению не велик, наш городок пока не является центром цивилизации. Прикидываем на ходу наши финансовые возможности и принимаем решение, что именно сегодня и именно сейчас мы можем позволить себе настоящее красивое место. Например, недавно открывшийся Кофе Хауз.

Потихоньку спускаемся по главной лестнице, пропуска стремглав летящих мальчишек из младших классов. Тем для разговора сегодня просто бессчетное количество. Но я не знаю с чего начать. И Настя не торопится начинать разговор, впрочем, я решаю что это пока и к лучшему.

На улице нас встречает совсем не по майски прохладный ветерок. От реки тянет холодом и я тороплюсь повязать косынку, справившись с узелком достаю зеркальце и пытаюсь убедиться что в порядке. И тут же понимаю почему последние пару часов я чувствую себя не так как обычно. На шее больше нет цепочки и я отчетливо ощущаю что амулет, мой оберег исчез. Чувство невосполнимой потери переполняет меня и вновь хочется и заплакать, на этот раз от злости и нагрубить кому-нибудь. Все равно кому, пускай даже мне станет вдвойне хуже. Но весь этот поток негативной энергии просто необходимо излить, причем немедленно.

Настюха чувствует эту внезапную перемену во мне и прижимается сильнее, словно пытается забрать себе внезапно охватившие меня отвратительные желания. И тут энергия окончательно покидает меня и я уже ничего не хочу, ни кофе с пирожинками, ни прогулки по весеннему городу, ни разговоров на любую тему, например о...

И тут меня осеняет и почти кричу в ухо подруге.

- Я знаю где его потеряла!

- Что потеряла?

- Мы должны вернуться.

Я оборачиваюсь и почти бегом направляюсь обратно к входу в школу. Настя пытается меня остановить, хватает за руку и кричит.

- Подожди!

Я останавливаюсь и понимаю что наверно сейчас уже поздно бежать к кабинету директора. За это время там прошло столько людей, что потерянный кулончик совершенно точно был найден кем-то и теперь его уже не отыскать при всем желании. Понурив голову произношу через силу

- Я ключик потеряла. Все из-за него.

Настюха смотрит сочувственно, а потом в ее глазах загорается лукавство и она произносит неожиданно весело и с каким-то мечтательным придыханием

- А представь что он попал к нему. Теперь ключ от твоего сердца находится в руках таинственного незнакомца. Чем не начало фантастического романа.

Ее веселье словно разгоняет всю эту неприятную ауру вокруг. Мне даже по настоящему вдруг хочется поверить что так оно и произошло и теперь на самом деле есть причина встретиться с Максимом и потребовать назад мой амулет. Или в крайнем случае попросить его найти ключик. Как-то последняя фраза звучит немного двусмысленно. Понимаю что сама не заметила как произнесла последние слова вслух. И это рассмешило мою подругу еще больше.

- Я вижу что твоя разведка работает неплохо и ты уже знаешь его имя! А что-нибудь еще.

- Фамилию. Михайлов.

- Ничего себе. Валентина Михайлова. Красиво звучит. Как думаешь?

Мне просто не хватает слов. Некто внутри меня возмущен до глубины души. Я как бедная рыба, попавшая на крючок удачливого рыболова напрасно открываю и закрываю рот, пытаясь поймать хоть глоток воздуха. Потом нахожу ответный, пускай совершенно некрасивый, жестокий ход. Не сдерживаюсь и чувствуя себя одновременно садисткой и мазохисткой произношу

- Думаю что Анастасия Маркова звучит не хуже.

И тут же как будто кто-то внутри меня восклицает в отчаянии “Мы так не договаривались”. Настюха на глазах увядает, взгляд ее становится похожим на взгляд птички с перебитым крылом, которая изо всех сил пытается, но не может взлететь. А я вспоминаю слова “счастье для Анастасии”. В мальчишечьем голосе который произносит эти слова, звучит укоризна и какая-то непонятная печаль. Как будто он уже совсем разуверился в этом счастье.

Теперь уже настала моя очередь утешать свою подругу. Вот только это будет делом потруднее. Ведь мои слова пожалуй можно сравнить только с ударом итальянского стилета. Прямо в сердце без промаха. Мне может прийти на помощь только удача, Пресловутое счастье о котором так просил голос у меня в голове.

И оно не замедлило появиться.

Школьные двери открываются настежь и наружу вываливается несколько наших одноклассников. Они над чем-то громко смеялись, но заметив нас замолчали и не скрывая каких-то кривых усмешек двумя ручейками, или скорее потоками. Герман проходя мимо, как всегда, не оставил без внимания бюст Насти, что вызвало у меня внутри некоторое мимолетное сожаление и досаду. Ну, у нас еще есть впереди несколько лет, а пока что есть, то есть. Отбрасываю ненужные мысли и замечаю что теперь вместо одной проблемки передо мной стоит другая. Весьма высокорослая, какая-то угловатая, со смешными, пока едва заметными черными усиками над крепко сжатыми губами. Я изо всех сил стараюсь не поднимать голову, чтобы случайно не встретиться взглядом с Сашей, но знаю что этого избежать на самом деле никак не удастся.

- Привет. Как у тебя дела.

То что он обращается ко мне одной, словно не замечая притаившуюся рядом Настю вызывает у меня прилив злости. Но я стараюсь перебороть нахлынувшие эмоции повторяя раз за разом про себя “У меня есть цель. Цель оправдывает средства. Если только эта цель благородная и справедливая, а все последствия от применения средства я беру на себя”. Не знаю откуда я взяла это выражение, может быть прочитала в какой-то книжке, а может быть придумала когда-то, когда воображала себя другим человеком. Но иногда эти слова мне помогают. Помогают сосредоточиться и отбросить всякие размышлизмы и причитания.

Поворачиваюсь к Насте и говорю уверенным, спокойным тоном.

- Ну что, пошли?

Вижу как моя подруга нервничает и как будто разрывается между двумя желаниями. Но мне кажется ни одно из них сейчас будет совсем не к месту. Я просто уверена, что нам не надо ничего говорить, а тем более совершать необдуманные поступки.

- Я вас провожу, девчонки?

Аккуратно переставляем ноги стараясь не споткнуться на посыпанной гравием дорожке, сворачиваем за угол у спортзала и идем дальше. выпрямив спины и не оглядываясь Я прямо чувствую как Насте это трудно дается. А мне? Я как будто между молотом и наковальней. И не знаю, сработает ли мой план. Вся надежда на бабулькино зелье.

Я сбиваюсь с шага. Пустые пузырьки весело перезванивают в рюкзачке. Какое зелье? Какая бабулька? Мне кажется что у меня в голове поселилась какая-то шиза. И эта коварная особа понимает в происходящем значительно больше чем я.

Саша идет за нами изо всех сил стараясь не наступать нам на пятки. Он уже понял что мы направляемся не в сторону дома, а в сторону автобусной остановки. Значит у нас есть какая-то цель, неведомая ему. Но это его не останавливает.

Наклоняюсь к ушку Насти и произношу еле слышно самым загадочным голосом.

- Что будем делать? Возьмем его с собой?

Анастасия еле заметно кивает и я преисполняюсь уверенностью что все получится как надо

В кафешке почти никого. Мы выбираем место у самого окна, садимся напротив и достаем телефоны не обращая внимания на нашего кавалера. Хотя на самом деле все не совсем так. Спустя пару минут я даже решаю что совсем не так.

Моя подруга продолжает заметно нервничать. Конечно, заметно для меня, а не для этого оборота, который предпочитает смотреть куда угодно только не на умопомрачительно красивую девушку. Которая хоть и пытается, но не может скрыть самых прозрачных намеков на интерес именно к нему.

А он даже не достал свой телефон. Кстати, хороший мальчик, в другое время можно было бы даже присмотреться к нему повнимательнее, но не сейчас. Впрочем, почему? Я откладываю телефон и обращаю взгляд в сторону Александра. Нет, все-таки не мой типаж. Лицо какое-то растерянное и хмурое. Пускай он почти отличник и умный такой что пожалуй во всей параллели с ним никто не сравнится. И под пиджаком у него не худосочные соломинки, а настоящие мускулы. Интересный, но не для меня. Просто принцесса на горошине довольно бесчувственная барышня и бабочки в ее животе еще даже не выбрались из своих коконов.

И тут же понимаю что вру самым наглым образом. Ведь всего несколько часов все это яркое облачко попыталось организовать свой хоровод. Жаль что ненадолго. Или нет...

Я продолжаю смотреть в лицо парню, хотя мои мысли витают совсем далеко. Так как же выполнить эти два взаимоисключающие друг дружку пожелания? Может быть потерпеть до завтра? Нет, не пойдет.

Саня не выдерживает моего взгляда и отводит глаза в сторону. Растюха отчаянно улыбается и немедленно начинает поправлять волосы. Кажется она собирается с духом и решается что-то сказать. Но как раз в этот момент к столику наконец подходит официантка и я начинаю просматривать меню вслух советуясь с подругой.

Кроме какого-то экзотического варианта кофе заказываем смузи с необычным названием и очень интересным составом и чизкейк. Отодвигаю меню подальше, чтобы не видеть больше фотографий всевозможных вкусностей и совершенно случайно касаюсь руки Саши. Ого го, можно подумать что у мальчика температура. Можно даже обжечься. Даже немного жаль что придется остудить его энтузиазм.

Настя вновь поправляет прическу. Эх, какие же мужики дураки. Смотрят вытаращив глаза, но ничего не видят.

За окном все та же вереница прохожих. Парочка женщин с фирменными пакетами на ходу обсуждают сегодняшние покупки. Мужчина напротив стоит у дверей пивного ресторана и то ли ждет кого-то, то ли раздумывает рискнуть ли и, вместо того чтобы пойти домой забуриться сейчас на кружечку-другую в заведение. Пацанье с энергетиками в руках и спортивными сумками за плечами что-то обсуждают энергично жестикулируя. Наверно не отошли еще от сегодняшней тренировки. Бабулька с палочкой идет не спеша, с интересом посматривая по сторонам. Бабулька...

Вскакиваю и не оглядываясь выбегаю на улицу. Нет, ее нет. Как жаааль... Но что-же мне делать? Как все изменить? Снова измениться? Есть ли путь назад? И куда...

Музыка вылетающая из открытых окон бара напротив меняется. Мужчина моет таким сильным, проникновенным голосом.

- Пусть кому-то свет, а кому-то нет...

Неужели я именно сейчас должна сделать окончательный выбор. Между черным и белым. Тем что было и тем что будет. Не только для меня, Такой какая я есть сейчас, такой какая я стану в будущем. И зачеркнуть все что было для этого. И что наверно тоже имеет право на будущее. Иное. Бабушка, как же ты могла так поступить со мной.

- Только белый цвет и черный цвет мне цветут уж много лет...

За стеклом кафе вижу как Саша и Настя о чем-то разговаривают. Говорит в основном Настюха, щебечет почти не закрывая рот. И ее рука уже почти касается руки парня. Санек слушает ее, то хмурится, то улыбается и лишь время от времени посматривает в сторону улицы.

Я расправляю юбку и присаживаюсь на выступающий краешек стены у самого окна. Так, чтобы он никак не увидел меня изнутри. Надо подумать, стоит ли сейчас вмешиваться со своими разборками. Как это повлияет на их отношения? Может быть и без меня все наладится? Или нет? Или да? Как всем известно, у меня холодное сердце и высказать все могу любому и в любую минуту. И ему тоже. Будет ли это нормально или ненормально станет ясно потом. А еще лучше когда-нибудь.

У меня вдруг перед глазами встает его лицо с фингалом под глазом. На минуту охватывает непонятное удовлетворение. Все же я тогда хорошо ему вмазал. Вмазал? Я. С удивлениеv смотрю на свои ладони и сжимаю пальцы в кулак. Сейчас я никак бы не смогла кому-то вмазать. И вообще странная мысль. Сейчас у меня совсем другое оружие. Ладно, пора. Мы выбираем, нас выбирают.

Возвращаюсь к своему столику и разговор свидетелем которого я невольно стала немедленно умолкает. Ковыряюсь ложкой в чизкейке и думаю, неужели я тоже буду выглядеть со стороны так нелепо, когда...

- Вы придете завтра к Герману?

Я вздрагиваю и поднимаю голову и смотрю ему в глаза. Что они все сговорились?

Настюха неуверенно растягивает слова, но в голосе ее сквозит надежда.

- Да, наверно. А что?

Саша не отводит взгляда, но его рука лежит по-прежнему в нескольких сантиметрах от руки моей подруги. Наверное это стоит ему немалых усилий. Как и ей. Интересно кто из них не выдержит?

Я молчу и спокойно рассматриваю искры света в его глазах. Это такая детская игра, в гляделки. Смотри, Саша, смотри внимательно, в моих глазах ничего не увидишь. В них нет ни любви, ни сочувствия. Молчание повисает совсем ненадолго и наш одноклассник продолжает.

- Герман обещает не просто дискотеку. Будет живой звук. Он с каким-то новым знакомым уже несколько дней репетируют.

Холод. Лед. Чувствую на губах прикосновение, но пальцы словно чужие.

- Мне пора. - Поднимаюсь, на трясущихся ногах. Держусь за спинку стула. Подзываю официантку.

- Девушка - счёт.
- Я заплачу.

В голосе Саши осколок надежды.

- Нет, что ты. Я сама. Сама.

Вручаю официантке карточку и она начинает манипуляции с терминалом.

- Можно тебя Саша? На минуточку.

Он встает и с грохотом отодвигает стул в сторону. За спиной испуганные глаза Настюхи. Не могу удержаться и подмигиваю ей, а сама при обнимаю мальчика и поднявшись на цыпочки шепчу ему на ушко самым соблазнительным тоном.

- Со мной у тебя нет никаких шансов. Давай останемся просто друзьями.

Он пытается отшатнуться и теперь уже я не даю ему убежать. Честно говоря чувствую себя настоящей стервой из какого-нибудь сериала.

За спиной девочка-официантка поставленным голосом произносит

- Исполнено! Можете забрать карту.

Я прижимаюсь на мгновение к Сашке всем телом. Исполнено значит исполнено. И снова шепоооотом. По слогам.

- Настюху не обижай. В ней твое все. Ты же не дурак на самом деле.

Поворачиваюсь, хватаю карту, рюкзак и стараясь не обращать внимания на ничего не понимающую онемевшую подругу кидаю на прощание. Надеюсь Сашка на самом деле не дурак.

- Счастливо оставаться.

И уже сделав пару шагов который раз сегодня повторяю в пространство, как будто ОН может услышать.

- Я приду.

Пройдя десяток шагов по улице останавливаюсь и отправляю подруге СМС.

Какое-то время слоняюсь по улице изредка посматривая в сторону входа в кафе. Люди заходят и выходят, но ни Анастасии ни Александра я не вижу. Наконец решаю что в любом случае здесь мне делать больше нечего. Все что можно было натворить я уже успела натворить. Автобус тащится еле-еле, минута за минутой тянутся как реклама посредине интересного фильма. Впрочем, такое сравнение не из лучших. Но ответа на смску нет. Единственное, что слабо утешает - сообщение даже не прочитано.

Еще через полчаса я оказываюсь дома. Мама должна прийти часа через два, в лучшем случае. Переодеваюсь в домашнее и включаю компьютер. Некоторое время тупо всматриваюсь в заставку, не зная как поступить. Телефон по-прежнему молчит.

Включаю В контакте. Такое впечатление, что действую на автомате и мои пальчики бегают по клавиатуре независимо от моих желаний. Поисковик выдает с десяток ответов на мой запрос. Но тот кто мне нужен в начале списка.

Максим Михайлов (Максик) 17 лет. Школа в Питере. Музыкальна школа. Увлечения - музыка, музыка. Музыка. Бесконечный список любимых групп, большую часть из которых я никогда не слышала. Новая волна, Панк, Шоугейз.

Рассматриваю фотки. Максик среди инструментов, расставленных вдоль стен, масик за городом с приятелями играет на акустической гитаре, маленький максик на сцене со скрипкой, маленький Максик с игрушечной гитарой. Девушки на фотках тоже есть, но все они как0то не на переднем плане.

Удивительное фото на аватарке. Смотрит с какой-то потаенной грустью прямо в объектив и белокурые волосы разметались вокруг лица, словно живут собственной жизнью. Тонкие губы скривились в подобии улыбки. Очень похож на одного музыканта творчество которого я не понимаю. Этакий Курт Кобейн. Только мне кажется что все-таки пока не отчаявшийся, не опустошенный. Живой.

Сердце почему-то учащает свои удары, бьется все сильнее. И вдруг накатило так как никогда раньше, Я вдруг ощутила аромат, аромат мимолетный и одновременно сильный, необыкновенный и притягательный. Как удар от которого плавятся мысли и тебе это нравится. Я чувствую как становится тяжело дышать и тело начинает жить собственной жизнью. Жаркой и тягучей.

Вот как бывает в жизни. Чтобы прийти в себя мне приходится затратить немало усилий. Прихожу в себя на кровати со скомканным покрывалом и некоторое время просто лежу уставившись в потолок невидящими глазами.

Мысли кружатся и сменяют друг друга в движении ленивых зверьков еле поступающих мягкими успокаивающими лапками. Завтра мы встретимся. И что будет?

Наконец заставляю себя потихоньку сползти к кровати и отправляюсь в душ. Не могу сказать что случилось что-то совсем экстраординарное, но чтобы так как сегодня у меня не было никогда. Теплые струи стекают по спине, по груди и чувствую себя почти как в раю. Перед закрытыми глазами стоит по-прежнему лицо максима и через минуту я не выдерживаю, включаю холодную воду и с визгом выскакиваю из под холодной струи.

Возвращаюсь в комнату и проверяю телефон. Ничего. Сушу волосы и начинаю заниматься самоедством. Может быть не стоило говорить ему именно сейчас. Может быть стоило подождать до завтра. Ведь в моих планах все было не так. Все должно было пройти гораздо легче завтра, через день после того... После чего?

Откладываю фен и вновь проверяю телефон. Ничего. Возвращаюсь к компу и повинуясь совершенно неосознанному внутреннему порыву запускаю поисковик теперь уже в яндексе. Максим Михайлов и здесь почти в самом начале списка. Причем его имя встречается сразу в нескольких местах. Максим Геннадьевич Михайлов В контакте это я уже видела. Максик оказывается автор нескольких клипов на ютубе. Торопливо включаю первый попавшийся и продолжаю перелистывать поисковик. А это кто? Геннадий Пантелеймонович Михайлов. Виртуальный бизнес справочник Северной столицы сразу выдает мне кучу информации. Директор. Соучредитель, соучредитель того и этого. Короче хозяин заводов газет пароходов. Имеет сына и двух дочерей. В настоящее время генеральный директор АО “Спецвостокметалл”.Компании которая находится в нашем городе. Там работает мой отец, отец Германа, отец Светки и еще нескольких ребят из нашего класса.

Максим Геннадьевич из Питера и Геннадий Пантелеймонович тоже. Совпадение? Как же. Выключаю комп даже не дослушав музыку. Хотя звучит неплохо, но без слов в музыке словно не хватает выразительности, души.

Вот же как смешно получилось, влюбилась в мажора. Где киношники, пора снимать какой-нибудь сериал со счастливым концом.

Наверно стоило бы заняться чем-то внятным, не уроками конечно, Для этого времени еще будет в воскресенье. Почитать что-нибудь? Для этого надо идти в родительскую комнату. С трудом заставляю себя встать и еле переставляя ноги отправляюсь в путешествие по нашей квартире. По пути меня настигает мысль о том что завтра у Германа мне стоило бы появиться в чем-то мало-мальски соответствующем случаю. Все-таки мне уже шестнадцать лет и отправляться в цивильном прикиде будет совсем уж грустно. Тем более сейчас.

Конечно удивить столичного мальчика в наших местах просто невозможно, но и все-же выглядеть хуже других мне показалось нестерпимо обидно. Все-таки я наверно поспешила подтверждать свое присутствие на этом мероприятии. Хотя в прошлом году все было клево. Родители Германа, как всегда, свалили в неизвестном направлении и оставили нам достаточно времени для того чтобы по настоящему повеселиться. Герман обеспечил крутую музыку и натанцевались мы до упаду. С едой тоже все было классно, на заказ. И никого, как мне кажется не смущало что я была в джинсах. Но вот в этот раз. В этот раз все складывается по другому.

Никогда не была плаксой, но вот сейчас чувствую что вот-вот снова заплачу. Реально хочется просто свернуться в клубочек и поныть. Кажется меня вот вот настигнет ПМС. Хотя определенно время еще не наступило. Не слишком ли много эмоций для одного дня. Я словно нахожусь на вулкане и земля под ногами трясется не переставая бросать из стороны в сторону. Эмоциональные качели.

В родительской комнате я не была кажется целую вечность. Но на самом деле здесь совсем ничего никогда не меняется. Я бы даже не вспомнила когда и замечала в этой комнате новые вещи или аксессуары. Вот и сейчас все кажется таким же как всегда. Книжный шкаф на полстены, в углу, у окна туалетный столик, с другой стороны компьютерный. Напротив книжного стола комод и двуспальная кровать аккуратно застеленная розовым покрывалом. Над кроватью вся стена увешана фотографиями привезенными папой и мамой из различных путешествий. В молодости они где только не побывали, кажется пол страны успели объездить до моего рождения. Да и за границей успели несколько раз побывать. Чуть в стороне фотки маминых родителей, бабушек и дедушек. Некоторые со временем уже слегка пожелтели, но все-таки людей на них можно легко различить. Раньше я с интересом рассматривала как были одеты все эти давно жившие люди, какие у них были прически, какая обувь. Потом я рисовала эти платья подбирая новые, интересные ткани, но пытаясь сохранить дух времени в каких-то неуловимых нюансах, в необычных для нашего времени элементах и аксессуарах. Тете Зине мои работы очень нравились и она даже несколько раз предлагала своим клиенткам сшить платья, блузки и юбки по моим наброскам.

Щмыгая носом достаю с книжной полки свою любимую книгу “История искусства” Эрнста Гомбриха, оборачиваюсь и тот меня словно поражает током. Горячая волна задевает кажется каждую клеточку с головы до пят. я отступаю упираясь спиной в стекло книжного шкафа и прижимаю книгу к груди как будто пытаясь закрыться ею.

На стене, напротив, прямо перед моими глазами фотография двух пожилых, но еще вполне живо выглядящих женщин. Одна из них моя бабушка, мамина мама. А вот другая, совершенно точно, бабулька с моста.

Обе смотрят кажется прямо мне в лицо и улыбаются так, как могут улыбаться женщины только-что получившие именно тот дорогой подарок, о котором втайне и долгое время мечтали.

Перед глазами вспыхиваю какие-то цветные всполохи, пятна которые искрятся всевозможными красками словно цветомузыка на экране монитора. И вдруг в одном из пятен я вижу себя стоящего со сжатыми кулаками напротив Саши в школьном туалете. Все кажется настолько реальным, что будто бы я заглядываю сквозь появившееся неведомым образом раскрытое настежь окно. Это же вчерашняя сцена нашего поединка! Рядом выплывает как из тумана другая картина, мы с Настей сидим в классе и что-то обсуждаем, перебивая друг друга и время от времени перелистывая сообщения на экране телефона. И эта картина такая же живая и яркая, как и предыдущая. Оба образа застывают словно слайды в неведомой мне презентации, начинают мерцать, а затем постепенно картинка с нашим поединком начинает тускнеть постепенно исчезая с глаз. Второй образ теперь заполняет все пространство и до меня внезапно начинают доходить голоса. Я различаю некоторые слова, но совершенно не могу понять о чем мы разговариваем с подругой. Последняя фраза которую я успеваю услышать - “но ведь симпатичный” и образ гаснет

Но на ее месте загораются две новых. Знакомое место, кажется все это происходило в сентябре, да точно на дне рождения у Насти. Здорово было. Тусили в караоке и все пели. И я пела. Но я не пел. Я вижу все как будто это происходило пять минут назад и кто-то просто проигрывает запись.

- Ну давай, давай, рокенрольчик какой-нибудь.

Герман стаскивает меня со стула и силком тащит к сцене.

- Голос у тебя есть.

Я делаю несколько шагов к микрофону, потом оборачиваюсь и встречаюсь взглядом с Настей. Поворачиваюсь и выхожу из зала.

На другом образе я вижу себя в мини-юбке, замершую у микрофона, на экране появляются титры, но мне они не нужны. Эту песню я знаю наизусть. Мелодия захватывает и я закрываю глаза и стараюсь петь чуть иначе. Но все равно получается похоже. В зале затихает шум, но я не обращаю внимания. И стараюсь донести слова не только до каждого в зале, но в первую очередь до самой себя.

Первый образ начинает гаснуть и второй начинает становиться все ярче и музыка звучит все громче. Я теперь могу различить свой голос “мне все-таки нравится жить”. Все гаснет и последнее, что успеваю различить жадный и восторженный взгляд Германа.

Следующая картина появляется буквально через одну-две секунды. Я захожу на кухню, где отец что-то выговаривает бабушке, а она сидит с поникшей головой, не поднимая глаз. Отец машет руками, возбуждаясь все сильнее, совершенно не обращая на меня никакого внимания. Этот момент я помню тоже очень хорошо. Именно тогда отцу пришло в голову записать меня в секцию бокса, хотя даже мне было ясно что эта затея не самая удачная. Все-таки мне было уже двенадцать лет и никакая спортивная карьера уже никак не светила. Но зато умение дать кому-то в морду совершенно необходимо было для становления меня как мужчины. Бабушка же хотела чтобы я продолжил занятия пением, раз уж от художественной школы пришлось отказаться. Она предлагала даже сама оплачивать занятия, раз уж в семье сложилась такая ситуация. Но нет. Отец был непреклонен.

Вторая картина представляла ту же сцену на кухне. Я прячусь за дверью и не то чтобы мне так хотелось продолжить занятия, рисование для меня важнее, намного важнее. Но и петь я тоже люблю. А с моей преподавательницей вокала достаточно прикольно разговаривать. Она знает так много о том что на самом деле может пригодиться в жизни. Во всяком случае умение петь, по ее мнению для любой девушки совсем не последняя вещь. Вижу как бабушка внезапно резко встает и отец с удивлением замолкает.

Первый образ тает, исчезает в глубине чужого времени, откуда появился, для того чтобы заставить меня вспомнить. Зачем? Для чего? Чтобы стало так больно? Чтобы я поняла что-то важное?

Картинки одна за другой появляются и исчезают заставляя слезы течь по щекам. Все эти кусочки которые когда-то заставляли меня страдать или проходили мимо так равнодушно и обыденно, все они складывались в грустную мозаику. Ведь на самом деле это была вся моя жизнь, все что происходило и теперь совсем не имело ко мне никакого отношения. Не могло вернуться. Не могло?

Еще одна картина. На этот раз сначала всего одна. Мальчик лет шести катается на самокате на глазах двух пожилых женщин. Они сидят в тени старого каштана, на деревянной скамейке помнящей наверно еще советские времена и внимательно наблюдают как мальчик крутит круги и восьмерки у них на глазах. Время от времени мальчик посматривает в сторону бабушки и пытается понять, какое впечатление производят его выкрутасы. Солнце греет все сильнее и бабушки начинают собираться домой. Но сегодняшняя беседа, не первая в череде тех которые они вели на протяжении последних лет еще не завершена.

Странно что на этот раз я слышу все, вплоть до шороха листьев и отдаленного шума воды в фонтане. Скрип колес самоката, свое учащенное дыхание и каждое сказанное слово.

- Не знаю, Ядвига, как это получилось. Но ведь он такой хороший мальчик. Посмотри как он счастлив.

- Да. Но ведь будущее совсем не предопределено. Его отец...

- Он хороший мужчина. Делает все что считаем нужным. Но не все на самом деле зависит от мужчин.

На несколько минут женщины замолкают, а потом моя бабулька вздыхает и продолжает.

- Жаль что у тебя не получилось. Я думаю ей было бы значительно легче если бы все пошло как надо с самого начала. С тем что у нее есть и тем что у нее будет.

Ядвига начинает что-то чертить какие-то фигуры на песке, которым от души усыпана парковая дорожка. Потом поднимает голову и улыбка словно стирает морщины на лице

- Я не всемогуща. Ты всегда хотела распланировать все заранее. И для дочери и для внучки. Но ведь впереди у них еще вся жизнь. Ты должна просто подготовить ее получше к тому что может наступить и что будет потом. А я, соберусь с силами и попробую еще раз, хотя кто знает, какой-выбор он сделает. Для всех.

Моя бабушка смотрит в мою сторону и ее лицо внезапно озаряет улыбка. Милая моя бабулечка, как мне тебя не хватает!

- Думаю она тебе поможет. И все сложится счастливо. Я верю.

Образ тает и я остаюсь сидеть на холодном полу размазывая слезы по лицу. Теперь я вспомнил кем я был. Но зачем мне это? Не хочу.

И почему мне кажется что вся эта демонстрация слайдов имеет еще один смысл? Как она сказала “впереди у них вся жизнь”?

Боже! Сколько же во мне теперь воды! Слезы льются и льются. Который раз сегодня я пытаюсь утопить мир в своих переживаниях.

Проходит совсем немного времени и я медленно поднимаюсь. Поднимаюсь делаю несколько осторожных шагов и прикасаюсь к фотографии и чувствую как забытое тепло разливается по всему телу. Я кажется вновь способна мыслить нормально. Нет сомнения, что устроенная демонстрация одно из последствий воздействия на меня эликсиров. А фото просто своеобразный триггер, заставивший меня словно вновь пережить два варианта, моей предыдущей жизни и моей нынешней. Моей настоящей и воображаемой. Да, нельзя, просто невозможно относиться к тому, исчезнувшему варианту как к чему-то по-настоящему реальному. Нельзя ибо это прямой путь в дурку.

Внезапно страшная мысль ударяет в голову и я мчусь в прихожую к зеркалу. Замираю и начинаю изучать отразившиеся в зеркале лицо и фигуру. Кажется все в порядке, знакомые черты без каких-либо изменений. Запавшие заплаканные глаза с застывшей тревогой и каким-то скрытым любопытством. Чуть припухшие губы, бледное лицо, словно после сильного испуга (еще-бы!). Ничего такого чего бы я не видела прежде. Как будто на автомате расстегиваю пуговицы халатика и принимаюсь инспектировать свое тело. Хорошо, все хорошо, Но могло быть и лучше. Некоторые части тела не дотягивают до мировых стандартов. Прикусываю губу и провожу рукой сверху вниз наслаждаясь ощущением прикосновения к собственному телу. Я - красивая! В этом не может быть никаких сомнений. Ни у кого! И сексуальная? Пробую поимпровизировать всматриваясь в зеркало. Интересно. Может ли тот старый я подглядывать за мной сейчас откуда-то из глубин памяти? От этой мысли становится душно. Жар кажется опаляет лицо и я отступаю назад торопливо запахивая халатик. Сердце стучит как бешеное, но я теперь просто убеждена, что завтра, завтра все будет хорошо.

Ох, вспоминаю зачем я нахожусь в прихожей. Мои мысли теперь вновь блуждают вокруг фотографии и последней показанной мне сцены. Как жаль бабушку. Она так внезапно оставила меня и всех нас. Днем села за стол, взяла в руки ручку, но успела написать всего два слова “Валя, жди”, потом положила голову на руки и как будто уснула. Теперь я уже не плачу. Наверно все что можно было выплакать сегодня я уже выплакала. Просто горечь, одна горечь на губах. Получается что почти все что было хорошего в моей жизни это результат ее стараний. Она направляла, она помогала, она поддерживала. Вместе с мамой, конечно.

Спустя полчаса я уже старательно нарезаю овощи для салата успевая внимательно следить за тем как мама готовит мясо. В ее руках любой продукт обретает неповторимый вкус и, думаю, мама вполне могла бы работать шеф-поваром какого-нибудь весьма приличного заведения. Но работает она в городском отделе социального страхования и на все вопросы отвечает просто - “так вышло”.

Работа очень помогает мне утихомирить наконец разгулявшиеся за день эмоции и даже образы заставившие меня задаться вопросом кто я на самом деле и как все это вообще возможно словно подернулись белесой дымкой и теперь уже волнуют меня гораздо меньше. Но от одного вопроса я никак не могу уйти, спастись в любой работе или каком-нибудь ином занятии. Ответ мне нужен прямо сейчас. Мама чувствует не покидающее меня напряжение и не отрываясь от своего кулинарного чудотворения и первая обращается ко мне совершенно нейтральным, спокойным тоном.

- Тебя что-то волнует, солнышко?

Я вздыхаю, собираясь с духом, хотя в моем вопросе внешне нет ничего особенного.

- Мама, я сегодня смотрела фотографии, у вас на стене... Скажи, ты не знаешь что за женщина на снимке рядом с бабушкой?

- Это ее старинная подруга. Весьма экзотическая особа. Я когда-то даже была у нее в гостях.

Я замираю как мышка почувствовавшая на себе взгляд кота. Потом улыбаюсь и стараясь не выдать дрожь в руках и не порезаться произношу голосом в котором волнение соседствует с показным любопытством. На самом деле мне опять становится немного не по себе.

- Расскажи, как это было. Мне интересно все что связано с бабулей.

Мама вытирает руки и отправляет поднос с мясом в духовку. Выставляет время на таймере и все это молча, как будто не знает с чего начать. Потом садится за стол и пожимает плечами.

- На самом деле мне и рассказывать особо нечего. Мне было семь лет. И мы с твоей бабушкой Ангелиной в одно из воскресений отправились на прогулку. Я надеялась что мы сразу поедем в парк, но мама сказала что сегодня особенный день и мы отправились пешком через полгорода к старому железному мосту. В то время твоя школа только строилась и старых домиков было много и с той и с этой стороны реки.
Вот к одному из домиков мы в конце концов и дошлепали.

Мама сидела сложив руки на коленях и глядя в даль, словно разговаривая сама с собой и уже не замечая моего присутствия.

- Все вокруг было в цветущих деревьях, весна, ну как сейчас. Я ужасно устала и пить хотелось просто невообразимо, ноги в сандаликах натерла и когда бабушка сказала что мы пришли я очень обрадовалась.

- Ты так хорошо все помнишь, мама. Столько лет прошло.

- Да, столько всего случилось с тех пор. Но я помню.

Мама встала и налила воду в чайник. Потом высыпала старую заварку и засыпала новую в заварной керамический чайничек. Посмотрела как там в духовке чувствует себя мясо и вернулась за стол.

- Помню как мы подошли к калитке и меня удивило огромное количество всяких горшочков и горшков висящих на заборе. Словно, словно декорация в каком-то фильме про старину.

- Ядвига встретила нас на пороге, будто уже знала что мы вот-вот придем. И в руках у нее был стакан с водой, который она мне протянула не говоря ни слова. Вода была такая холодная, как будто ее только что достали из холодильника или колодца. Колодец во дворе был, с воротом и деревянным ведром. Как из музея.

- Мама и Ядвига обнялись не говоря ни слова., а потом хозяйка положила мне ладонь на лоб и вся усталость исчезла без следа.

Слушая ее я вспоминала, вспоминала события вчерашнего утра. Песчинки воспоминаний словно медленно пересыпались из одной части песочных часов в другую. Губы пересохли, но теперь я чувствовала себя гораздо спокойней.

- Зайдя внутрь я удивилась еще больше. Все было такое простое и одновременно какое-то загадочное. Плита уставленная глиняными и железнымии сосудами, совсем непохожими на обычные кастрюли. Полки вдоль стены уставленные стеклянными бутылочками и колбочками, частью пустые, частью заполненные разноцветными жидкостями и порошками. Вся мебель в домике была деревянная, но изготовленная с каким-то неуловимым изяществом. Часть помещения было отгорожена занавеской на которой были нарисованы сердечки, облака, солнечные и лунные диски.

- А были колбочки белого или черного цвета?

Словно очнувшись ото сна мать взглянула на меня и покачала головой.

- Нет. Не помню. Нет, точно не было. Они все были яркие, цветные. А почему ты спрашиваешь, доча?

- Просто мне кажется, кажется немного странным.

Мама кивает и продолжает.

- О, там было много странного. Она уколола меня в палец своей иглой!

Мне вдруг показалось что все мы и прежде всего я находимся на съемках какого-то мистического реал-шоу. И сейчас из-за дверей выглянет ведущий и произнесет...

- А потом она сказала что это не я.

Режиссер действительно был. Баба Ядвига устроила все это совместно с моей бабушкой. Но для чего?

- Чтобы мир стал лучше. По возможности счастливее. Это как круги по воде. Достаточно упасть одной капле и все поверхность приходит в движение.

- Это она тебе сказала?

Мама усмехнулась.

- Мне? Маленькой девочке? Меня выпроводили во двор сразу как получили эту капельку крови. Я подслушивала.

Я против воли чуть не рассмеялась, представить мою маму у приоткрытых дверей избушки было очень забавно.

- И что дальше.

- Ничего. Мы вернулись домой. Ах, нет... Перед тем как мы отправились обратно она мне погадала.

Кровь прилила к лицу и я даже привстала с места.

- И что она тебе сказала? Что?

- А вот этого я тебе не скажу. Но теперь я точно знаю что все сбудется.

И мама улыбнулась так что мне показалось что на кухне внезапно зажгли свет. И это сияние исходило от сидевшей напротив женщины. Моей матери.

- Не вздумай только говорить отцу.

Она протягивает мне знакомую всем женщинам бело-голубую полосочку с двумя отчетливо различимыми черточками. Я не верю своим глазам и улыбаюсь как дурочка.

С визгом обегаю вокруг стола и прижимаю мамочку к себе.

- Так хорошо! Ведь ты так долго этого хотела. И папа тоже! Столько лет, столько всего!

А по спине вдруг пробегает холодок. “Круги по воде”.

Через час мы уже ужинаем втроем. Отец нахваливает приготовленные нами блюда и мне особенно приятно что ему понравился и мой скромный вклад. Вообще же у него опять хорошее настроение. Приказ о его назначении подписан и с новым директором ему уже удалось немного поговорить.

- Судя по всему серьезный мужик. Уже все цеха обошел лично. Со всеми пообщался на местах.

Стараюсь сдержать себя, но не получается и слова вырываются против воли.

- А как его зовут? Он кто?

Отец хмурится, не очень понимает зачем мне это надо. Потом пожимает плечами.

- Питерский. Думаю что он у нас ненадолго. Как все наладит, то пойдет дальше. Михайлов его фамилия. Что утолил твое любопытство?

У меня мгновенно пересохло во рту. Встаю, подхожу к холодильнику и стоя спиной к родителям, наливаю себе стакан минералки. Выпиваю одним глотком, поворачиваюсь и ловлю задумчивый взгляд матери.

Мы наводим порядок на кухне, я мою посуду, а мама раскладывает продукты по всевозможным пластмассовым коробочком и убирает в холодильник. Мы занимаемся каждая своим делом и молчим. Наконец мама заканчивает с делами, подходит ко мне и берет за плечи. Я насупившись склоняю голову только бы не смотреть ей в глаза.

- Что случилось, солнышко. Я же вижу что ты чем то расстроена буквально весь вечер.

- Нет мама, что ты...

Я лихорадочно ищу причину которую можно подсунуть в оправдание моему состоянию. Конечно же от маминого взгляда ничего не укроется, но все-таки что-то можно придумать. И не соврать при этом. Причина конечно же есть, пускай и не самая важная, но определенно весьма существенная. Такая, узнав о которой даже мама не заподозрит ничего больше.

- Просто завтра вечеринка у Германа. И...

- И ты не знаешь что одеть.

Кажется моя маленькая уловка удалась. Я киваю головой и вздыхаю. Мне действительно нечего одеть. Даже странно как мысль об этом не посетила меня раньше, хотя бы неделю назад. Или две. Но ведь сегодня все изменилось. Пускай я и не желаю в этом признаваться даже себе самой.

Просто не было особенно нужно. Эта проблема не стояла первой в ряду главных и второстепенных. Она конечно существовала, время от времени заставляя немного завидовать другим девушкам. Хотя, конечно часто менять обновки в нашем городке позволить себе немногие, Но вот инет никто не отменял.

Вытираю руки и собираюсь отправиться к себе в комнату. В принципе можно что-нибудь придумать. Вот сиреневую блузку с брюками-юбкой. И пускай я в них уже была на прошлом школьном вечере, но он то меня в них не видел.

Мама наблюдает за моими страданиями и на губах ее играет улыбка. Она что-то знает и кажется просто дразнит меня. Стараюсь не показать виду и начинаю без всякого смысла поправлять стулья за столом, потом переставляю тарелки в сушке, ровненько в ряд, двигаю хлебницу с места на место.

- Ну хватит, пойдем.

Мама решительно берет меня за руку, словно маленькую девочку и ведет за собой в родительскую комнату. Отец занят хоккеем и даже не смотрит в нашу сторону. Мама прикладывает палец к губам, открывает шкаф и достает оттуда платье.

Сердце замедляет свой бег и теперь пересыхают не только губы, но и кисти рук. Я знаю это платье! Я рисовала его еще два месяца назад для тети Зины и как же было здорово когда клиентка одобрила и фасон и цвет! Я была счастлива и как же горда собой! Только потом было немножко грустно.

Платье укрыто в пленку, но я конечно же узнаю его с первого взгляда. Протягиваю руку, чтобы потрогать, ощутить всю нежную гладкость ткани, рассмотреть вышивку, но мама пока не позволяет мне этого сделать.

Мы буквально на цыпочках выходим и пробираемся в мою комнату. Не знаю почему, но принимая правила игры спрашиваю громким шепотом:

- Как?

- Клиентка уехала и не успела забрать заказ. А несколько дней назад перезвонила и отказалась окончательно. Зина мне в разговоре пожаловалась, а я и решила что тебе на День Рождения как раз пойдет. А сейчас оно тебе куда нужнее. Или я не права?

Я просто не могу поверить в случившееся. Точно помню что размеры заказчицы не сильно отличались от моих, А для такого фасона это почти не имело значения.

Платье на мне смотрится прекрасно. Темно-синий индиго, постепенно переходящий в оттенок который я увидев первый раз ткань для себя назвала цветом “зимнего ночного неба”. Вышивка белоснежными цветами по V-образному вырезу и по подолу. Все так классно как я и задумывала. Просто и нарядно. И чувствую себя в нем так свободно и легко.

Мама некоторое время пристально рассматривает меня со всех сторон.

- Ты знаешь, думала что придется подгонять, Даже удивительно. Какое-то чудо.

Чудо-чудо. Чудо теперь это я. Хочу уже бежать в коридор, чтобы полюбоваться собой, но успеваю сделать только первый шаг. Звонок мобильника буквально останавливает меня в полете.

Возвращаюсь, беру в руки телефон. Звонит Настя. Хочу ответить и боюсь прикоснуться к кнопке с символом телефонной трубки.

В этом хороводе вчерашних и сегодняшних событий я никак не могу забыть сказанное Ядвигой “навсегда”. Время отведенное мною для обретения счастья Анастасией и Александром вышло. Это я точно знаю, помню дословно сказанное не мной, тем другим. Воспоминания от увиденного всего пару часов назад уже подернулись полупрозрачной дымкой. И это на самом деле очень хорошо, мне Валентине они на самом деле совсем не нужны. Мне на самом деле не нужна память о том что произошло не со мной на мосту. Но именно это никак не желает покидать меня. Возможно не все что я должна совершить уже случилось. Касается ли это меня или других людей. Не знаю. Но совершенно точно это мне предстоит узнать.

Эти мысли по непонятной причине заставляют меня успокоится. Совершенно. Я чувствую себя подобно камешку среди таких же он кусков гранита разбросанных на горном склоне в ожидании первого луча рассветного светила.

И этот луч сейчас совершенно точно коснется именно меня. Эти повторяющиеся звуки любимой мелодии не могут означать ничего иного.

- Привет!

В голосе торжество. Радость. Капелька неуверенности. Маленькое зернышко сомнения. И опять радость.

Я слушаю ее рассказ и даже не пытаюсь перебивать. Мне на самом деле тоже радостно за подругу, но не могу не признаться хотя бы самой себе. Немного грустно и даже обидно. Чуть-чуть.

Все сбылось. Или сбудется. Я делаю вид, что слушаю внимательно, но мысли мои гуляют уже среди других материй. Кажется волна родившаяся от капли по имени Валентина захватывает все больше и больше человеческих судеб вокруг.

Замечаю что автоматически киваю головой после каждой новой фразы произнесенной подругой. Здесь определенно есть какой-то ритм и я хватаю со стола карандаш и пытаюсь писать. Слова, обрывки фраз, все что приходит в голову.

Поднимаю глаза и вижу маму потихоньку закрывающую дверь в комнату. Жалко что мы с ней не договорили.

Настюха продолжает щебетать в телефоне, теперь по поводу завтрашнего вечера и что ей очень жаль, но она не сможет за мной зайти потому что за ней обещал зайти Саша. Но если я не против, то позже мы можем встретиться и поехать все вместе.

Вместе? После того что случилось? Очень смешно. Я представляю как все будут шушукаться когда мы заявимся к Герману втроем. Это будет то еще представление. К счастью я абсолютно уверена, что со мной Александр вряд ли согласится даже переброситься словом. Такого мужики не прощают. Хотя кто их знает этих мужиков. После того как эта мысль сформировалась в моей голове я на секунду зависаю, понимая что в ней есть что-то совсем неправильное, но Настя не дает мне сосредоточится. Теперь она начинает скидывать фотки. Из кафе где мы сегодня столь продуктивно поседели втроем, из парка-бродилки, место обязательного для посещения всех влюбленных, потом еще из одной кофейни. И везде сразу бросалось в глаза одно, главное. Ее счастливые глаза.

Я проваливаюсь в сон и сразу же просыпаюсь. Просыпаюсь во сне. Понимаю это, но все вокруг настолько реально. Реальнее чем наяву. Открываю глаза и сквозь холодный сумрак стелющийся сквозь незанавешенные окна сразу вспоминаю что сегодня последний день.

Пройдет час или два и Максик узнает о моем отъезде. Не знаю как он прореагирует. Представляю как он скажет свое любимое “ага”, отправится на кухню, обязательно с гитарой и прихлебывая почти остывший кофе начнет наигрывать аккорды приснившиеся в эту ночь. Пройдет полчаса, он последний раз ударит по струнам и только тогда удивленно спросит:

- Зачем?

Потихоньку выбираюсь из постели стараясь не разбудить своего мужа? Возлюбленного? Друга? Кем ты сегодня являешься для меня? Самые жаркие костры когда-нибудь могут погаснуть. И чем жарче горят, тем быстрее сгорают.

Холодно. Ранняя осень в Питере не самое приятное время года. За окном низкие серые тучи изо всех сил стараются перекрасить в темные цвета город и людей.

Переступая с ноги на ногу пытаюсь найти среди разбросанных по комнате предметов свои тапочки. Бесполезное занятие. Вчера мы здорово зажгли, а ночью продолжили. Такого у нас не было уже давно. Прощальная гастроль. Последний концерт. Да, именно так.

Наконец нахожу своего белого волчонка, каким-то образом улетевшего за усилитель в самом дальнем углу комнаты, второй тапок ожидает меня у входной двери. Не могу не улыбнуться вспоминая как здесь, прямо у еще не закрытой входной двери мы начали заставлять соседей краснеть.

Добираюсь наконец до ванной и первым делом начинаю разглядывать себя в зеркале. Да, видуха не самая презентабельная. Темные круги под глазами скрыть невозможно. И ведь это только самое начало. Ну на сцену мне теперь уже выходить не надо. А остальное... Все как у других, надо только думать о хорошем.

Максим изо всех сил старается сделать вид, что это совсем не конец. Я с ним согласна. Это не конец, а начало. Только у каждого свое.

Заглядываю в холодильник и не вижу ничего кроме полудюжины яиц и одного-единственного помидорчика сиротливо затерявшегося на нижней полке. Пустота. И здесь пустота.

Хочу взбить омлет, но потом решаю что сегодня можно просто пожарить яичницу. Не стоит шуметь, пускай Максим поспит еще немного, может быть ему приснится его желанный Сиэттл.

“Гитарная академия города Сиэттла подтверждает ваше зачисление на курс расширенного обучения гитаристов следующим сезоне. Обучение начнется...”. Как он радовался, ликовал, чуть не порвал струны на гитаре извлекая из инструмента невероятный рифф. Вся тусовка была в восторге. А Герман уже тогда понял что это означает для всех нас. И все же разливая по стаканам вискарь повторял раз разом - “вот счастливчик”.

Нарезаю в яичницу помидорчик так, чтобы в каждую порцию попала хотя бы несколько долек томата, добавляю сушеную зелень и продолжаю вспоминать.

На собеседование в консульство отправились вдвоем, хотя уже тогда все было понятно. Я просто отказалась от поездки в Америку.. У меня была другая цель.

Возвращаюсь в комнату. Максим все еще спит закинув за голову руку и даже во сне с его лица не сходит какая-то мальчишеская улыбка.

Цель довольно прозаичная. Я хотела учиться. Учиться по-настоящему. Ответ из Италии пришел достаточно быстро и все закрутилось, анкеты, документы, подтверждения, переводы, заверения у юристов, заверение в консульстве. Мне повезло. Наверно. Если только я все делаю правильно. Хотя какого-то правильного решения в нынешней ситуации просто не существует. Зато есть прекрасный повод не провожать Макса через неделю в Пулково. Обнимать его, обещать какие-то глупости, на прощание.

Вот оно какое расстование на самом деле. Мое состоится здесь и сейчас. Есть еще несколько минут на то чтобы просто полюбоваться своим мужчиной и еще раз пробежать в уме подготовленную речь. Прекрасная отмазка у меня. Не подкопаешься. В духе времени, а как же.

Жаль только, что все эти приготовления были зря, ведь в этом году ни в какую Италию я уже не поеду. Как бы меня не ждали в невероятном Милане, этой осенью мне не ступить на камни дворика Брера. Придется подождать. Это совсем не означает что я потеряю время. Да и как время затраченное на это можно называть потерянным.

Несколько месяцев я проведу в Москве, у Сергея Андрияки мне удалось договориться получить практику и консультации. А потом поеду к маме. Касаюсь рукой живота и вновь улыбаюсь. Надеюсь мамочка будет рада.

А Максим? Даже не знаю что будет дальше. Во всяком случае это целых два года. Или даже три. Как пойдет. В конце концов мы можем встретиться либо там, либо здесь. И сразу же безжалостный внутренний голос начинает повторять одну и ту же фразу: вряд ли, вряд ли, вряд ли.

Чайник за спиной выключается с громким щелчком. Смотрю на зеленые цифры мелькающие на экране дисплея и решаю что еще четверть часа у меня еще есть. Возвращаюсь на кровать и свернувшись клубочком кладу голову на плечо своего счастливчика.

Тепло обволакивает как будто я вновь дома, в родном городке, а вокруг самый канун лета. Май. Сердце бьется в каком-то невероятном ритме и трудно дышать.

Шепчу еле слышно.

- Ничего-то ты не знаешь, счастливчик.

Касаюсь маленького золотого ключика, загадываю желание и сама себе негромко объявляю:

- Сбудется.

Макс открывает глаза и смотрит с таким удивлением, как будто видит меня первый раз в жизни.

И все исчезает.

Утро начинается с маленькой неприятности. Хотя как на это поглядеть. Это довольно странно, но я не могу найти свою тетрадку со стихами. Перерыла весь рюкзачок, посмотрела в столе. Нет. Сижу и под звуки максиковых мелодий пытаюсь понять кому могли понадобиться мои обрывки фраз.

Вспоминаю вчерашний день буквально по минутам и с каждой минутой мне становится все более сложно разобраться почему же я совершила абсолютно нетипичные для меня поступки. Если подумать хорошенько, то все началось на математике. Но почему? И откуда у меня эти два пузырька которые сейчас весело поблескивают на солнце.

Такое впечатление, что у меня в голове образовались какие-то сумеречные зоны, не позволяющие дать внятное объяснение происходящему. Хотя после охватившей меня на пустом месте истерики события покатились в такую сторону, что еще недавно невозможно было представить. Хотя, кажется, это произошло чуть раньше.

Да, все стало складываться лучше и лучше. Вот взять литературу... Точно, вспомнила. Теперь я совершенно уверена, что тетрадку со стихами утянул Герман. А что, он вполне на это способен, тем более заморочил меня разговорами о вечеринке. И точно я не помню чтобы после этого укладывала тетрадку в рюкзак.

Ну хорошо, правду вместе с тетрадкой я вытрясу из него сегодня вечером. Ну а если даже это все не так, то ничего страшного. Все-таки каждая акварель в папке подписана одним из стихотворений. Для настроения.

Я беру в руки вчерашний набросок и рассматриваю портрет, оценивая каждую черточку, каждый штрих. Не знаю, отражает ли запечатленный на бумаге образ твои чувства и мысли, не знаю помнишь ли ты девушку с которой встретился вчера, но я просто не могу не попытаться узнать тебя как можно лучше и может быть понять тебя сегодня.

“Влюбленность не любовь”. Откуда я знаю эту фразу? Взгляд падает на стеклянные сосуды которые непонятно как попали в мои руки. Это все связано, происходящее со мной, вокруг меня и все что может произойти дальше.

Влюбленность не любовь. А как различить, распознать то что происходит сейчас со мной? Как это понять? И еще один вопрос, пострашнее первого. Как понять его?

Что-то я совсем потерялась. Вообще непонятно, обратит ли он на меня внимание? Вполне возможно что у него уже есть девушка в Питере. Даже наверняка есть. Такой парень должен вообще быть окружен вниманием. Тем более девчонок своего круга.

Отправляюсь вновь к зеркалу в коридоре. Стою и смотрю на себя. Красавица? Совсем нет. Уже знакомый мальчишеский голос откуда-то издалека отзывается коротким смешком. “Ты очень красивая. Думаю мне ты бы точно вскружила голову. Или не так. Я бы даже не мечтал о такой, как ты. Но теперь я это ты. Моя награда”. Теперь в его голосе звучит грусть. И это настроение передается мне.

Я - награда? Кому и за что? Я остаюсь стоять у зеркала, но теперь чувствую себя немного увереннее. “Принцесса на горошине” это на самом деле принцесса. И чтобы не произошло останется принцессой.

А голос... Кажется я начинаю к нему привыкать. Почему-то во мне зреет уверенность, что это не навсегда. Стоит мне согласиться с чем-то важным, принять все происходящее и этот мальчик оставит меня навсегда.

И тут же он вновь смеется и возражает мне с какой-то мальчишечьей уверенностью.

- О нет. Я буду с тобой всегда. Ты же тоже знаешь, как это было. Хотя может быть это был сон? Надеюсь ты не будешь возражать если я буду приходить к тебе хотя бы во сне. Потом, когда настанет время. А сейчас сделай одну вещь и помни что ты самая прекрасная в мире девушка. Для меня. А значит и для тебя”.

Внимательно выслушиваю Валентина и возвращаюсь в комнату. Достаю из шкафа альбом с фотографиями и листаю в поисках магического артефакта. В глубине души не понимаю, зачем делаю это, ведь если поверить сказанному то весь мир перевернется с ног на голову. Но не поверить я не могу. Странно, но меня охватывает волнение и предчувствие что сейчас произойдет нечто совершенно волшебное. Только вот доброе ли это волшебство.

Достаю фотографию и кровь отливает от лица. Все как предупреждал меня голос На фотке нет меня, а среди других парней растерянно смотрит в камеру совершенно неизвестный мне мальчик. Вчерашние слайды вновь всплывают перед глазами и теперь я понимаю что на самом деле именно так все происходило. Но ведь могло на самом деле быть по другому. Я же помню!

- Конечно, именно так все и было. Сделай так как я тебе сказал и все станет проще. И для тебя. И для меня. Во всяком случае я на это надеюсь Должен признаться, быть тобой очень странно. Но и приятно. Не тяни, действуй.

Я касаюсь рукой лица Валентина на фото и чувствую как мурашки бегут по коже. Фигура юноши на фото бледнеет, а потом совсем исчезает совсем. И вот уже я замечаю что все на фотке становится, таким как и должно быть. Я стою рядом с Настей, только, кажется, выражение лица изменилось. Я стала немножко иной? Более уверенной в себе? Сильнее? Разве такое определение мне подходит? Хотя внутренняя сила мне не помешает никому. Особенно в сегодняшнем мире.

Бережно прячу фотографию в папку. Мальчик Валентин как ни странно остается в моей памяти. Постараюсь не подвести его. Но сегодня, сегодня я хочу совсем другого. Как то прозвучало это немного некрасиво. И теперь все мысли крутятся вокруг того действительно ли то что я испытываю можно назвать желанием. Если я влюблена, то да, это совершенно нормально. Или наоборот, если я испытываю желание значит я люблю?

Черт! Вечер перестает быть томным. Или наоборот, обещает им таким стать!

Ловлю себя на том что на лице расплывается совершенно неприличная улыбочка и отправляюсь в ванную. Пора начать подготовку к особенному вечеру.

Музыка начинает бомбить сразу как только я высаживаюсь из такси. Отец Германа достаточно состоятельный человек и удовлетворяет почти все интересы своего сыночка связанные с его увлечением. Так что усилители, синтезаторы, колонки в его арсенале могли бы вызвать зависть любой любительской группы. А может быть и профессиональной. Вот только тот ритмический шум который он любил издавать с помощью всех этих приспособлений мне лично не очень нравился.

Дом у родителей Германа очень большой, трехэтажный и с большим холлом. Обычно наш одноклассник музицирует в подвале, но иногда устраивает показательные выступления на первом этаже так что музыка сметает все в округе. Сегодня, судя по всему, именно такой случай.

Во дворе уже достаточно много народа. Конечно, здесь половина одноклассников, почти все наши девочки и несколько старых приятелей виновника торжества. Все уже скучкавались по интересам.

Елена со своей свитой явно скучает, нехотя выслушивая какие-то истории которыми по очереди пытаются заинтересовать ее девчонки. Но мое появление не остается незамеченным. Все вмиг оборачиваются и начинают разглядывать меня с таким выражением лица как будто именно я только что угостила их всех долькой лимона без сахара.

Ленка отделяется от этого кружка по интересам и загораживает мне дорогу.

- Красивое платье. Откуда такое?

- А тебе не все равно?

От удивления она начинает хлопать ресницами и растерянно оглядывается на свою королеву.

Мне самой удивительна та агрессия которая прозвучала в моем голосе. Как будто это не я говорю, а кто-то другой. Может быть все потому что я так нервничаю? Как там рекомендуют специалиста вдохнуть и выдохнуть на счет четыре. Кажется как-то так.

Обхожу застывшую в недоумении одноклассницу и направляюсь к входу в дом. Все-таки главное сейчас найти именинника. Парни провожают меня взглядами, но никто не пытается подойти и сказать хоть слово. Как же, по двору шествует “ледяная принцесса”. К счастью сегодня все их глупые шуточки, приколы и неудачные комплименты нужны мне даже меньше чем обычно.

Парни которых я кажется мельком знаю как каких-то приятелей Германа из рок-клуба уже возятся с колонками и кабелями пытаясь расположить их на ступенях дома. Одного из них, десятиклассника кажется зовут Виктор и он посматривает в мою сторону с плохо скрываемым интересом.

Подхожу и выбираю для мальчика такую улыбку, которая должна забиться сердце, но не потерять голову и спрашиваю где-то виновник торжества.

- Привет, Витя!

Он опускает на землю здоровенный усилитель и улыбается в ответ, демонстрируя ряд белоснежных зубов. Помню, в прошлом году здесь на вечеринке мы с ним танцевали и уже тогда он казался мне каланчой. А сейчас кажется подрос еще выше.

- Привет, Валя.

Отлично, он помнит мое имя. Это приятно и я дарю ему еще одну улыбочку.

- Витя, подскажи где найти нашего именинника. И как у него вообще настрой сегодня? Папа с мамой порадовали?

- Oberheim аналоговый. За сто штук.

У меня перехватывает дыхание, а парень улыбается, но какой-то полу усмешкой, полу гримаской.

- Так что принцесса он сегодня на троне. И из студии своей так быстро не вылезет. Придется подождать. Видишь даже королеву свою близко не подпускает. Изучает тембры.

Некоторое время просто стою в раздумьях, рассматриваю тусовку, собравшуюся на сегодняшнее празднество. Елена нарядилась в вечернее платье темно бардового оттенка, как будто здесь у нас ожидается бизнес-раут, а не вечеринка. И над ее прической колдовали явно профи. И я даже подозреваю где.

Насти с Александром до сих пор нет и маленький скользкий червячок уже начинает выгрызать свои ходы в моей уверенности в том что все удалось как надо. Нет, ожидание совсем мне не подходит. Тем более что на самом деле жду я совсем не Германа.

Прикусив губу еще какое-то время остаюсь стоять у двери время от времени посматривая в сторону ворот и калитки в каменном двухметровом заборе. Парни уже распаковали первую упаковку пива и отправились за угол, а девушки все также шепчутся изредка поглядывая в мою сторону.

Ну хватит стоять здесь как в витрине, поворачиваюсь и вхожу в дом. В студии у Германа мне приходилось бывать, правда уже так давно что сначала отправляюсь в противоположную сторону и оказываюсь на лестнице ведущей в какой-то подвал. На самом деле студия Германа тоже находится в подвале, но это совсем не то место. Тем более что внизу темно и не слышно ни звука.

Возвращаюсь наверх. Спустилась то всего на несколько ступенек, а дверь за спиной уже успела закрыться. Стараюсь побороть панику и почти наощупь возвращаюсь и изо всех сил толкаю дверь. Она распахивается настежь и с той стороны слышится возмущенный крик.

Чуть не спотыкаюсь задевая каблуком за порог и выскакиваю наружу из этого проклятущего подвала. И сталкиваюсь лицом к лицу с Максимом. Он с удивленно обиженным выражением лица потирает локоть, а на полу как раз передо мной лежит гитарный футляр.

Нелепость сцены заставляет побледнеть и отступить обратно к двери. Но парень только смеется и достаточно бесцеремонно окидывает меня взглядом.

- Познакомимся? А то в прошлый раз ты так стремительно умчалась, что я даже извиниться не успел.

Кажется он совсем не шутит. И совсем неожиданно для себя протягиваю ему ладошку.

- Я - Валентина. Ну можешь и просто Валя. Так мне даже больше нравится.

В его глазах можно заметить все что угодно, кроме удивления. И вообще во всей его позе какая-то расслабленность и одновременно уверенность в себе. Такой мачо, пускай еще и совсем юный. Такой, просто прелестный юноша, который уже наверняка считает себя настоящим мужчиной.

- Я Максим.

Кисть руки тонет в его ладони, но вместо рукопожатия он просто на секунду задерживает мою ладошку, а потом проводит по запястью один раз, потом другой. Дрожь пронзает от сердца до мизинчиков на ступнях и не могу не признаться насколько это приятно. Макс смотрит мне прямо в глаза и я не выдерживаю, отвожу взгляд и только после этого нахожу в себе силы и пытаюсь вернуть себе свою руку. Но парень уже кажется почувствовал себя хозяином и через мгновение и вторая моя рука оказывается в его власти.

Чувствуя себя героиней какого-то низко бюджетного фильма, выдавливаю себе отчего-то неожиданно севшим голосом.

- Максим, может быть уже пойдем.

Неожиданно он не пытается возражать и отпускает меня. На лице его появляется мечтательное выражение и он молча достает из-под футболки мой ключик, теперь подвешенный на другой цепочке, но по-прежнему остающийся моим маленьким талисманом, хранящим в себе частичку меня. Я не отвожу взгляд от амулета, а Макс не отрывая от меня взгляда медленно подносит оберег к губам и прикасается к нему, оставляя на украшении мимолетный как вздох поцелуй.

Кровь приливает к щекам и я чувствую что задыхаюсь. В глазах Максима читается вопрос. Конечно, у меня есть ответ, но что-то мешает, что-то сдерживает меня.

И это молчание как будто даже нравится мужчине, стоящему всего в шаге от меня. Как будто это подтверждает какие-то мысли, которые уже клубились в его голове до этой нашей очередной нелепой встречи.

- Ну да, пойдем. Мне еще нужно настроить гитару.

Хватаюсь за возможность не выглядеть как полная идиотка и произнести хоть что-то в ответ.

- Ты будешь играть свою музыку?

Он наклоняется и поднимает свой инструмент.

- И свою тоже.

В его голосе я чувствую какую-то загадку, какое-то удовольствие, как будто он знает нечто недоступное для меня, но наверняка очень интересное. Необыкновенное.

- Идем.

И протягивает мне руку. Сейчас этот жест означает нечто совсем другое, тоже важное и по-своему волнующее. Выйти сейчас на ступени держась за руки это может ничего не значить для него, но для меня это не останется без последствий.

И все-таки я иду выпрямив спину и сжимая руку Максима. Но на дворе все уже изменилось. Ребята вынесли столы и прибыла доставка пиццы, суши, напитки. Откуда-то кроме пива на столах появился сидр и сообщество восприняло это с энтузиазмом. Шум голосов уже перекрывает музыкальный фон и все стремятся переброситься хотя бы парой фраз с именинником, который курсирует в толпе подобно яхте миллионера среди парусных суденышек.

Нас как будто даже никто и не замечает. Максим извиняется и отправляется подключать свою гитару к комбику. Я аккуратно переступаю через протянутые всюду провода расставленные педали.

Виктор устанавливает посреди импровизированной сцены микрофон и мельком окинув меня взглядом протягивает банку газировки. Благодарно киваю ему и отхожу в сторону. Рассматривая собравшееся у столов общество ищу глазами Настю и Сашу. Передумали?

Металл банки прямо обжигает холодом. И это так приятно. Я вся горю, рука, лицо, шея все пылает как будто у меня горячка и температура градусов тридцать девять, не меньше. Что-то я совсем таю как кисейная барышня из книжек с бумажными обложками.

Делаю глоток и приятная на вкус жидкость как будто отрезвляет, позволяет вновь мыслить здраво. Или хотя бы пытаться делать это, ведь Максим никуда не исчез, Вот он всего в нескольких шагах что-то настраивает в своем инструменте. Вибрации извлекаемые из гитарных струн уже навевают воспоминания от прослушанных ранее мелодий. И слова, которые хочется напеть или прошептать. В такт, удар за ударом.

На телефоне высвечивается сообщение. Настюха.

- Мы здесь.

Оглядываюсь по сторонам и нигде не вижу Настюхи. Но хорошо уже то что они пришли. Но неплохо было бы поговорить с подругой, по шушукаться в уголочке и узнать хотя бы в общих чертах как у них все сложилось.

Быстренько постучала ноготком по клавишам.

- Здесь это где?

И сразу же услышала заливистый смех прямо над головой. С удивлением замечаю счастливое личико Настюхи в окне второго этажа. Она машет мне рукой и незаметно для всей толпы занятой поглощением завезенных продуктов и всяческими разговорами на все более вольные темы, показывает язык. Сашки рядом нет, да я и не горю особым желанием его увидеть, особенно сейчас. Но совершенно точно он тоже там, в той комнате, рядом с моей подругой. И именно поэтому у нее такое счастливое выражение лица.

Я тоже машу ей рукой в ответ и стараюсь придать лицу выражение хотя бы в половину настолько же наполненное радостью бытия. Я действительно очень рада за нее. За них. Даже за Сашу. Впрочем, что он мне? Просто человек который может сделать счастливой мою подругу. И этого вполне достаточно. И сам стать таким же счастливым. Можно сказать что-то чего хотела бабулька, то чего хотел я, обрело, наконец реальность и можно считать себя свободной от всех обещаний. В том числе и от обещаний тому мальчику из странных воспоминаний.

Герман нажимает какую-то из клавиш на своей стене из различных электронных прибамбасов и резкий звук заставляет всех присутствующих отвлечься от уничтожения приготовленного именинником изобилия и перемалывания косточек как ему самому, так и всем присутствующим, находящимся в пределах досягаемости, хотя-бы взглядом.

Витя вновь появляется за мой спиной с каким-то пластмассовым стульчиком и я с облегчением усаживаюсь, закинув ногу за ногу. Просто двойное удовольствие, словно на сцене смотрю в зрительный зал, находясь рядом с музыкантами. Какое-то непередаваемое ощущение, мурашки по спине. Между тем Герман завис всей своей немаленькой фигурой над стеной инструментов и подняв руки вверх, призывая всех к вниманию.

- Эй леди и джентльмены! Приветствую на нашем грандиозном шоу!

Все присутствующие поддерживают хозяина вечеринки восторженными возгласами и аплодисментами. А Герман как заправский конферансье, активно жестикулируя продолжает

- В первом отделении супер-трио в лице Вити Леншина - бас-гитара, вашего покорного слуги и его электронных друзей и нашего нового участника команды, можно сказать столичной звезды - Максима Михайлова порадует вас несколькими коверами. Приглашаю всех хорошенько повеселиться. И прошу не забывать, второе отделение - сюрприз! А сейчас пускай рок заставит немного растрясти ваши аппетитные булочки.

Наступает тишина в которой звуки клавишного интро звучат особенно пронзительно. Максим делает несколько шагов и останавливается совсем рядом со мной, его гитара подключается к звучанию синтезаторов, бас Виктора словно разгоняет ритм сердца все сильнее и сильнее. И я узнаю песню которую пела на караоке.Это они подстроили специально!

Максим смеется, а Герман ха своими аппаратами тянет своим бархатным голосом:

Another time, another town
Another everything*

Другое время, другой город
Другое все

Макс хватает меня за руку и тянет к микрофону. Я не могу! Я НЕ МОГУ! Но он смотрит мне в глаза не прекращая своей игры, пальцы бегают по струнам и губы шепчут “давай”.

Поворачиваюсь к микрофону и постукивая каблучком чтобы поймать ритм начинаю, сначала несмело, так чтобы не помешать Герману.

* OAR “szattered”

How many times can I break 'til I shatter?

Сколько раз я могу сломаться, пока не разобьюсь вдребезги?

Потом чуть слышнее мой голос пробивается и мой небогатый тембр только подчеркивает прекрасный голос певца. И все это время Макс смотрит мне в глаза. Кажется я могу петь без конца. Все что мне будут играть.

Песня кончается и немедленно начинает играть новая. Ее я тоже знаю, но мне просто уже не хватает воздуха и бегом бросаюсь внутрь дома, в полумрак.

Музыка за спиной гремит все громче и я закрываю уши руками. Что это было? Они придумали это для меня? Но почему? Почему? И совсем другая мысль перебивает все другие и заставляет кровь бежать еще быстрее. Мой амулет! Я даже не попыталась ему сказать! А после того что он сделал как это вообще было-бы возможно? Как-нибудь потом. Да, так будет лучше.

Мысли вновь вернулись к произошедшему только что? А что собственно произошло? В караоке мне приходилось петь и перед сотней людей. И ничего... Может быть все дело в том что я пела рядом с ним?

Музыка стихает, а я все еще сижу закрыв руками лицо, как игрушка у которой кончился завод, а ключик забрал чужой мальчик и не хочет отдавать пока я не скажу ему… Что? Что я должна сказать? Нет, по другому, что я хочу ему сказать?


Кто-то кажется спускается со второго этажа, тихо тихо ступая по дереву ступенек, но я все равно слышу музыку в каждом звуке, каждом вздохе под ногами крадущихся людей. Через секунду шаги замирают и слышится только дыхание двух людей, что хотели бы может быть проскользнуть мимо меня, а может быть подкрасться незаметно и прошептать на ушко что-нибудь приятное, то в чем я нуждаюсь сейчас больше всего. Чего же ты ждешь, подруга? Я знаю что ты там!


Тишина. Может быть все это игра воображения? Должна честно признать что за последние дни от айсберга под названием “принцесса на горошине” остались лишь обломки, которые исчезают прямо на глазах. Глазах таких голубых что майское небо покажется по сравнению с их блеском серым и скучным.


- Валя!


Он что читает мои мысли? Стоило только подумать, нет даже не подумать, коснуться мыслью, как он уже здесь.


Макс не дождавшись ответа заходит и садится рядом. Диван предательски поскрипывает пока он старается выбрать позу так близко как только можно, но не касаясь ни коленом, ни локтем, ни плечом. Но мне сразу становится трудно дышать и я хочу отодвинуться. Но не могу, не успеваю.


Макс осторожно прикасается к моей руке и начинает играть с моими пальцами перебирая их так же нежно как струны своей гитары. Эта музыка постепенно пробирается, таясь и расцветая как огненный цветок там где надо и не надо. Но попытаться освободить руку было бы такой невообразимой глупостью, какой она не совершала в жизни. И не совершит.


- Ты представляешь? Я не хотел сюда ехать.


В его голосе звучат нотки вины и я замерев жду продолжения.


- Но теперь все изменилось.


Да неужели?


- Мой отец, он не хотел чтобы я оставался дома совсем один. Он хороший человек, занятой, но старается помогать мне. Правда только тогда, когда считает это правильным. А твой, отец, он какой?


Наклонив голову пытаюсь собраться с мыслями. Мой отец?


- Наверно справедливый, Сильный. И он очень любит маму.


- А тебя?


- Думаю что меня тоже. Конечно же тоже любит.


В моем голосе не хватает уверенности. И слишком много грусти. Может быть будь я мальчиком отец был бы ближе, лучше понимал меня, но на самом деле вряд ли его бы интересовали краски и накарябанные дрожащей рукой излияния девичьей души. Нет он безусловно любит меня, но так, по своему и от его любви веет холодком разочарования.


Максим согласно кивает и я чувствую как его рука слегка напрягается. И я напрягаюсь в ответ всем телом.


- Но я все равно уеду обратно летом. Или осенью.


Я молчу и перевариваю эту информацию. Он вернется домой, в Питер? Но ведь я тоже поеду туда же, еще в августе. Может быть стоит ему сказать? Хочется выплеснуть эту информацию, но я молчу и просто слушаю, затаив дыхание.


- Я хочу играть. Каждый день, каждую минуту, каждую секунду музыка рождается в голове и я просто не могу не поделиться этими звуками со всем миром. Хочу передать этот восторг всем кто вокруг. Разве это так плохо? Скажи!


- Нет. Совсем нет. Я думаю… Я думаю это счастье.


Он молчит и я чувствую как в его теле нарастает какая-то сила, которая подхватывает и заставляет кружиться голову.


Бабочки существуют? Вы знаете? И они порхают, бьют крылышками. Нежно и сильно. Странное чувство.


Я наклоняюсь и запускаю пальцы в его копну белых волос похожих на ангельский ореол над глазами в которых отражаются солнечные искры. Закат. Солнце теперь играет остывающими лучами на моем амулете, заставляя жмурится прячась от проникающих всюду игл света.


Он наклоняется и касается моих губ своими. Мне больно. Боль в самом сердце. Почему так? Я отвечаю на поцелуй так же робко, прикасаясь к его лицу кончиками пальцев и волосы падают шикарной волной заставляя закрыть глаза, забыть все.


- Поедешь со мной?


Герман что-то начинает громко выкрикивать в микрофон и реальность рассыпается на мелкие острые кусочки.


Из хоровода мыслей выплывает самая грязная, неприятная, но такая понятная.


- Так не бывает…


Но в ответ голос откуда-то из вчера или завтра в ответ кто-то кричит отчаянно заглушая все мысли и сомнения:


- Разве?


Я помню, помню. Это любовь или влюбленность? Понять бы только одно, это - навсегда?




Макс отрывается от меня и встает сжимая мою руку еще сильнее. И еще бережнее. Жаль, как жаль что я не могу удержать его.


- Споешь для меня?


И не ожидая ответа тянет меня за собой.


Через мгновение мы уже стоим снаружи, по прежнему держась за руки. Солнце уже почти скрылось за горизонтом и лица, там внизу скрывает темнота. Но я уверена что все эти люди замерли в ожидании чего-то необычного.


Герман начинает наигрывать на своем новеньком синтезаторе одну из уже знакомых мне мелодий, а затем не прекращая играть произносит в микрофон с так словно возвещает о выходе на сцену как минимум американских звезд:


- А вот и наш сюрприз. Сейчас Валентина Тороп исполнит для нас песню на свои стихи. Музыка нашего известного виртуоза гитары Максима Михайлова. Встречайте, группа Максик!


Нет. Все это как будто во сне. Максим наклоняется и шепчет , стараясь говорить так чтобы его слова могла понять только я.


- Герман принес твою тетрадь. Мы порепетировали немного и подобрали пару мелодий. Знаешь какие?


- Знаю.


Он вновь наклоняется и целует меня прямо на глазах у всех, а потом наклоняется и берет в руки гитару.


Первый звук заставляет меня вздрогнуть. Непонятно что , какой-то порыв, желание заставляет меня обернуться. В дверях обнявшись стоят Настя и Саша. Настя улыбается, а ее парень смотрит на меня и в его глазах я чувствую уверенность и спокойствие.


Отворачиваюсь и изо всех сил сжимаю в руках стойку микрофона.Синтезатор стихает и теперь звучит только гитара Максима. Мне этого хватит.


Чуть сбиваюсь, но потом повторяю уже гораздо решительней.


- Песня называется “Навсегда”. Музыка Максима Михайлова.


Мотив внезапно заставляет вернуться к произошедшему вчера вечером. Я пела! Я пела сидя на полу и глядя на фотографию. И теперь, пою здесь, на стихи написанные тем, кто ушел навсегда, чтобы счастье коснулось меня хотя бы самым краешком.


Начинаю немного неуверенно, но Макс кивает мне ободряюще и кажется это именно то что мне сейчас необходимо больше всего. Я делаю свой шаг. Будущее я иду к тебе!


Я пытаюсь понять,
Почувствовать,
Ощутить
Что со мной,
С ним,
Тем кто Рядом,
На расстоянии
Тонкого слоя
Пылающей
Кожи,
Границы,
Отделяющей
Лихорадку
Его
Моего
Сердца.
Все ближе
К Невероятному.
Что ждет.
Спешит.
Сжигает мысли.
Сомнения
Понять?
Только
Зачем?
Невозможно.
Не сейчас, нет.
Сейчас?
Может быть
Просто, просто
Открыть
Всю Себя,
Его в себе.
Забыться.
До края.
Закрыть глаза.
Конечно
На миг.
До границы
Возможного.
На мгновенье,
Еще одно,
До первого крика
Или может дольше.
Намного.
Бесконечно.
Дольше взрыва
Вселенной.
Навсегда.
Последний аккорд стихает и я умолкаю пытаюсь успокоиться. Тишина. Все стоят и молчат. Потом я слышу голос моей соседки по парте. В нем кажется целая вселенная. Все существующие оттенки существования ради которых стоит жить.


- Еще


Максик наклоняется и чувствую его запах который кажется вот вот заставит меня лишиться чувств или наоборот, сделать что-то такое, о чем конечно же я не буду жалеть никогда!


- Следующая песня называется “Любовь”.


Кажется это то что мне надо. Максик отступает, уходит в тень, а Герман колдует над своими клавишами, извлекая из них то плач скрипки, то грусть осеннего пианино в саду усыпанном желтыми листьями.


Я вижу как люди, там внизу зажигают фонарики своих телефонов и словно погружаются в волны грустной мелодии. И я вместе с ними танцую не сходя с места, танцую каждой частичкой души.


Это наша песня. С ним!


Мелодия кончается и раздаются редкие осторожные аплодисменты. Может быть не всем понравилось? А может быть и все по другому, просто им нужно немножко времени чтобы понять. Понять обрывки фраз исходящих из сердца.


Сажусь на ступеньки и закрыв лицо руками пытаясь сдержать слезы готовые прямо сейчас обрушиться на эту вселенную и утопить в чужом горе всех тех кто рядом со мной даже не подозревает что вся их, жизнь будущая и настоящая родилась из странных желаний не меня, нет. Того кто стал мною. Я вся моя жизнь тоже находилась в его руках. Каждое мгновение, каждая нота прозвучавшая сегодня. каждое слово, взгляд , прикосновение.


Его нет, но слова его остались. И рисунки. И даже вся я тоже в какой-то степени, в той части которая заставляет людей вокруг чувствовать мир совсем по-другому это тоже он. Мечтал о счастье и остался лишь в странных воспоминаниях?


- Ну нет. Я это ты. Неужели непонятно.


Голос вновь затихает где-то в темноте. Исчезает, может быть навсегда.


Ребята уже собирают аппаратуру и убирают столы и стулья. За воротами особняка слышны звуки отъезжающих машин. Пожалуй мне тоже пора.


Максим появляется из темноты как добрый ангел хранитель. У него то наверняка есть ответы на все вопросы. Но нужны ли мне эти ответы?


- Все кончилось?


Он снимает цепочку и вкладывает мне в ладонь мой золотой ключик.


- Нет. Поверь мне. Все только началось.


Я совсем не могу различить его лицо в опустившимся вечернем полумраке. Не знаю стоит ли спрашивать зачем он это сделал. Во всяком случае то-то мое вернулось ко мне. А осталось ли что-то еще что связывает нас?Время покажет.


Он сидит и молчит, размышляя о чем-то своем, но я готова так сидеть до скончания вселенной. Прислонившись плечом к плечу и в ожидании, ожидании слова, жеста.


- Встретимся завтра?


Я даже не пытаюсь раздумывать над ответом. Конечно, конечно нужно встретиться. Но где и когда?




- Не знаю. Наверно.


И еще после совсем короткой паузы:


- Ты мне позвонишь?


Набираю на телефоне заказ такси.


- Да. И знаешь, я думаю ты будешь вновь петь. И даже лучше чем сегодня.


- Я буду петь когда захочешь…


Сигнал телефона прерывает мои слова. Такси уже у ворот дома. Встаю и протягиваю ему ладонь. А он берет и целует каждый из пальцев так что перехватывает дыхание. Отступаю в темноту и ухожу. Он молча смотрит вслед. Но даже в его молчании я слышу музыку. И эта музыка просит пригласить на белый танец. Только не сейчас. Даже не знаю почему. Ну и дура же я!


Ночь принимает меня в свои объятия и кажется именно сейчас я смогу успокоится, собраться с мыслями и наконец осознать по настоящему что же произошло сегодня. И не только. Жар воспоминаний охватывает все тело и я отбрасываю одеяло в бесполезной попытке успокоить мысли и то что можно назвать только одним словом, желание.


Да, себя не обманешь и сейчас уже кажется глупым поспешное бегство из дома Германа. А вот Настя осталась там. С Сашкой.


Наверно там нашлось бы место и для меня. И не только. В конце-концов всего через месяц мне стукнет семнадцать.


Сжимаю в руке свой амулет. Если подумать, то теперь мы соединены в одно, мой ключик поиска судьбы висит на его цепочке, символе верности и единства.


Странно все как то получается. Еще несколько минут колеблюсь, будто это простое действие действительно способно повлиять на мою судьбу, потом надеваю цепочку на шею и сразу чувствую как нервное возбуждение отступает и понимание что сегодняшний день на самом деле всего лишь начало, первый шаг в череде таких же или даже лучше, гораздо лучше накрывает с головой и я засыпаю под мерный шорох листвы за окном. Ветер, теплый майский ветер. Я сплю и снова вижу сон.

Мы с Настей сидим на лавочке около новенького, почти достроенного двухэтажного дома. Наверху рабочие стелят новомодную черепицу, время от времени покрикивая друг на дружку.


- Скоро новоселье.


Настя поднимает голову и довольно улыбается.


- Ты знаешь, очень вовремя. Хотя нужно сделать так много по внутрянке. Но тут уж Сашин отец все заграбастал в свои руки. Мне наверно доверят только шторки подобрать.


Я смотрю на нее и отбрасываю всякие сомнения.


- Когда?


- К сентябрю. Саша сказал что очень хочет девочку. И что я могла поделать?


Ну конечно. Устоять против напора такого мужчины удается не каждой.


- Как у него дела?


Настя качает головой и и корчит смешную гримаску. Но в голосе гордость, граничащая с обожанием.


- Хорошо. Вроде бы даже очень. Востребован. Руководитель направления.


Улыбаюсь нечаянной мысли. Везунчики.


Вся мужская компания занята своими мальчишачьими делами под надзором хозяина семейства. В нашу сторону он не смотрит и я знаю почему. Столько лет прошло, а мужчина не простил меня. Что же это просто жизнь. Иногда наши поступки доставляют боль, но как ни странно от этого становится лучше всем. А боль это чаще всего чувство которая сопровождает нас всю жизнь. Главное чего больше на весах судьбы, любви или боли.


Саша держит велосипед за руль, а старший Настин сын сидя на корточках что-то крутит там гаечным ключом. Два других мальчишки от нетерпения переминаются с ноги на ногу и чуть ли не подпрыгивают на месте. Велосипед это чудо. Вот бы сейчас погонять наперегонки с ветром!


- Говорят ты пережила сногсшибательное приключение?


С трудом отрываюсь от мальчишеских забав. Когда-то у меня тоже был велосипед. Я точно помню.


- Если ты про тот эпизод во Франции, то на самом деле не случилось ничего особенного. Ну огрела сумочкой одного сердечного друга.


- Ничего себе. А пишут что известная художница, выпрыгнула со второго этажа имения известного мецената и любителя живописи.


- Ну имение то в общем достаточно приличное. Замку вообще лет четыреста. Да и Франсуа не то чтобы совсем уж неприятный тип.


- Тогда что же? Была бы уже графиней! Или он женат?


Задумчиво кручу в пальцах свой золотой ключик и погружаюсь в раздумья. Ну а потом нехотя произношу то что на самом деле заставляет вновь почувствовать укол прямо в сердце.


- Нет. Это я замужем. Сказала что не собираюсь разводиться. А он не хотел этого понять.


Я горько улыбаюсь вспоминая нашу последнюю встречу. Да уж, поговорили.


- Все списали на сумасшедший русский характер. Последнюю выставку отменили. Адвокат месье попросил не оглашать подробности... отношений. А наплевать.


- И что теперь.


- Теперь? Не знаю. Картины продаются. Времени полно.


Гена, старший Настин сын садится на велосипед и с места разгоняется и мчится по улице так что почти невозможно различить мелькающих педалей. Десять лет - прекрасный возраст.


Моему Ярику шесть. И вот он разочарованный, совсем не по-детски насупившись бежит к нам, а младший Настин остается с отцом и быстро-быстро что-то пытается ему объяснить. Наверно хочет тоже покататься на велике, но знает что просто так ему это не удастся.


- Мама, я хочу пить!


Достаю из сумки пакетик сока и протягиваю Ярославу. Майский ветер треплет его светлые кудри, я наклоняюсь и достаю зацепившийся белый лепесток.


- Хочешь домой!


- Нет, мама ты что!


Он так возмущен всей нелепостью высказанной мною идеи, что начинает топать ногой.


- Дядя Саша нам покажет как запускать воздушного змея. А потом, потом обещал научить меня кататься на велике.


Оглядывается на стоящих у ворот отца с сыном.


- Когда моя очередь придет. Я пойду мама? А?


И мчится обратно с двумя пакетиками в руках. Для себя и для своего друга.


Настя провожает моего сына взглядом. А я смотрю в сторону черной речки, которая спряталась где-то совсем недалеко, за домом Германа, за школой, за прошедшими днями, неделями, годами.


Настюха чувствует мое настроение, но все-таки не может не задать этот вопрос. Ей можно. Ведь она моя единственная настоящая подруга. Так было раньше и так будет всегда.


- А как он?


Как он? Вроде бы успешный. Не звезда конечно, но статьи в “World Guitar” дождался. Не каждому удается. Не каждый играет на разогреве у Траута и Бонамассы. Для него это главное, успех, счастье. А для меня, кто знает. Ведь я тоже добилась о чем мечтала.


- Не забывает меня. В прошлом году прислал в подарок свою сидишку с инструментальным джазом. А в позапрошлом литографию его бенда.


- А про Ярослава не спрашивает?


Я качаю головой.


- Думаю что он про него и не знает. Я не сказала, Отец его как ты знаешь, со мной не общается. Особа я не настолько медийные, чтобы мои семейные проблемы перед всем миром под микроскопом рассматривать. Такие вот дела.


- Но ты же поешь!


Да, конечно пою. И сочиняю. И старая тетрадка еще помнит мои каракули. И новые строчки иногда заглядывают на пожелтевшие листочки. Но все не так просто. Вернее совсем непросто.


- Да, иногда. Герман меня приглашает поддержать его банду. Исполняю каверы. А те песни... Все-таки их написал Максим и я не думаю что...


Телефонный звонок не позволяет мне закончить фразу. Незнакомый номер с огромным количеством цифр. Несколько секунд раздумываю. Внутри нарастает какое-то давно забытое чувство. Волнение и возбуждение. Я проглатываю неизвестно откуда взявшийся комок и нажимаю зеленую кнопочку. Голос совсем не изменился, такое же беззаботное веселье, которое я чувствую передаваться мне. Я даже пока не могу понять до конца, что он пытается сказать, просто слушаю и слушаю.


- Привет! Валя ты меня слышишь?


Совершенно глупым образом киваю, не издав ни звука. Совсем не ожидала от себя что способна еще на такие эмоции, но слезы готовы вновь проложить дорожки по щекам и я, совсем по-детски, шмыгаю носом.


- Валя, у меня здесь такая мысль, знаешь классная идея! Ты слушаешь меня?


Наконец мне удается выдавить из себя:


- Да. Да я тебя слышу. Слышу.


- Очень хорошо! Я тоже рад, невероятно что мне удалось наконец тебя найти.


Я теряюсь, не понимая что он имеет в виду.


- Понимаешь, я всегда знал, ты мечтаешь о таких вещах... Я не хотел тебе мешать...
Нельзя наступать на горло собственной песне. Ты мне веришь?


Как все получилось глупо. Все перемешалось в совершенно бессмысленном водовороте. Можно было бы позвонить гораздо раньше. Нет, не так. Почему я не позвонила? Что я могу сказать сейчас? Как сказать, объяснить все?


- Я прошу, я прошу Макс прости меня. Просто скажу что прощаешь.


Он на секунду замолкает, а потом голосом, в котором невозможно различить даже нотку сомнения отвечает


- Конечно. Что бы не случилось.


Я надеюсь что так оно и будет. Верю изо всех сил тебе и немного силе которая может быть еще есть во мне и которая должна когда-нибудь вернуть мне все что я не сумела удержать.


Влюбленность не любовь. Но ведь мы влюблены по настоящему? Пускай между нами по прежнему тысячи километров и столько непонимания что кажется что давно должно было превратить нас в двух абсолютно чужих друг другу людей.


Но случилось по другому. Внутренний голос, давно забытый, но по-прежнему живой подтверждает “так и должно было быть”.


Сжимаю в пальцах свой амулет. Цепочка как раньше связывает нас и ключик от сердца все также помогает открыть замок от любой самой серой и бессмысленной преграды.


- Слышишь? Короче мы с Германом решили замутить юбилейный концерт. Типа десять лет и все такое. Он мне кстати все рассказал. Я все знаю! Ты поняла? Люблю вас! Так ты что участвуешь?


Слезы все таки побеждают и я не могу ответить, перехватывает дыхание.


- Все второе отделение твое! Слышишь, буду у вас через неделю. Герман там уже зал организовал.


И после короткой паузы.


- Давай закрутим все еще раз!


Молчу и пытаюсь подобрать самые лучшие слова, а в голове крутится только одно. Да, да, да.


И просыпаюсь.




Глава последняя. Или первая.


Сегодня воскресенье и можно заняться своим любимым делом. Мама с папой поехали на рыбалку. Невиданное дело, последний раз они ездили на машине вместе со мной. Сколько лет тому назад? Пять-шесть. Мне было скучно. А они устроили свое соревнование. Странно что мама поймала больше. И так смеялась. И отец вместе с ней. Счастливые времена. Может быть они вернулись?


Моя любимая скамейка в очередной раз дождалась моего возвращения. Жаль что у меня пока нет мольберта, но маленькую акварель, с которой моя жизнь начинается заново я смогу нарисовать и без него.


Солнечный свет заливает пригорок и домики склонившиеся над рекой. Выбираю один совсем утонувший в белом тумане цветущих деревьев и начинаю работу. Старые краски пролежавшие в шкафу несколько лет к счастью не потеряли своих свойств. Я рисую легкими невесомыми мазками, все получается и рука движется как будто сама знает какое движение нужно сделать в следующее мгновение, какие краски смешать, чтобы получить правильные оттенки.


Проходит совсем немного времени и картина готова. Я смотрю на пригорок и кажется мой домик вполне мог бы поместиться на месте любой из избушек с резными ставнями и наличниками. Хотя нет, не вместо любого. Я развожу еще один цвет и спустя мгновение у приоткрытого входа в избушку появляется коричневая закорючка-клюка. Вот теперь все кажется так как должно быть.


Теперь можно и перекусить. Тянусь в рюкзачок за приготовленном заранее бутербродом и пальцы натыкаются на холодное стекло. Это же опустевшие бабулькины колбочки! Здесь на этом месте я их получила... получил... Я вспоминаю, вспоминаю всю жизнь Валентина до встречи с бабушкой или бабой Ягой, хотя может быть это имя игра воображения? Вспоминаю все свои сны до мельчайших подробностей, слова, движения, чувства которые я испытывала. Или может быть еще испытаю?


Поспешно достаю оба бутылька и замираю от неожиданности. На дне каждого стеклянного сосуда таится по одной капельке, черной и белой.


Но ведь позавчера их там не было. Совершенно точно! Не значит ли это появление еще одного шанса. И в чем шанс? Холодное стекло касается обнажившегося колена, я не заметила как села на скамейку и теперь автоматически поправляю подол сарафана. Зябкий ветерок от воды заставляет в попытке согреться обхватить себя руками. Бутылочки стоят на холодном железе поблескивая на солнце.


Передо мной мелькают лица людей до и после моего чудесного превращения. Говорят что женское сердце меньше мужского и может быть эти оторвавшиеся в миг окончательного превращения частички, разлетевшиеся по всему свету, достались именно тем кому они были в тот момент нужны. А мне, что мне досталось кроме этого тела, внешности, иного взгляда на окружающих меня людей и других, пока неизвестных, которых мне еще предстоит встретить на своем пути?


Многое. И пускай это всего лишь сны. Но если все что я увидела, пускай не все, пускай немного, только Славик, которого я однажды поднесу к своей груди, станет реальностью! Ради одного этого стоило сделать это. Черт как все перепуталось! Я прикасаюсь пальцами к губам и вспоминаю поцелуй. Первый наш поцелуй. Первый в ряду многих-многих, сладких, горьких, жарких, холодных. Прощальных и тех которые случаются невзначай, на бегу. До и после.


Жизнь замечательная штука. Разве не так?


Я поднимаю руку и с размаху бросаю бутылочки почти на самую середину, туда, где тень скрывает мутные пенистые водовороты. Стекляшки исчезают из глаз, тают в воздухе, и я вдруг начинаю осознавать как расплываются, исчезают в пелене будущего обрывки сновидений, события которые когда-то должны наступить или нет. Но я надеюсь что наступят. И мой алтер эго, Валентин, воспоминания о котором тают, покрываются туманом, но не исчезают окончательно, тоже так думает. Эти воспоминания путаются с моими детскими снами, неосуществимыми мечтами о старшем брате, способном помочь, подсказать, поддержать в трудную минуту. Но что-то остается навсегда. Память о мальчике однажды принявшим решения, которые позволили надеяться что когда-нибудь придет, наступит, ворвется в жизнь СЧАСТЬЕ ДЛЯ ВСЕХ.


https://vk.com/audio425512475_456239896_c5252b4c3d97f5a4be